Четвер, 28.03.2024, 18:46
Історія та гуманітарні дисципліни
Головна | Реєстрація | Вхід Вітаю Вас Гість | RSS
Меню сайту



QBN.com.ua
Головна » Статті » Історія України » Економічний розвиток У др. 19-поч20

Захарова Л.Г.О "ЛИЧНОМ ФАКТОРЕ" В ИСТОРИИ: РОЛЬ ИМПЕРА­ТОРА АЛЕКСАНДРА II В ПРОВЕДЕНИИ ВЕЛИКИХ РЕ­ФОРМ 60—70-Х ГОДОВ XIX ВЕКА В РОССИИ
Александр II вошел в историю как царь-освободитель, единствен­ный из русских самодержцев, удостоенный этого "титула". Он не был назван современниками и историками Великим, как Петр или Екатерина, но реформы его осознаны и определены как Великие. Тем интереснее попытка выяснить его роль в том историческом переломе, который пережила Россия в 60-х годах XIX века и последствия которых сказались в противоречиях XX века. Характерны и знаменательны хронологические рамки жизни и царствования Александра II, органично вплетенные в ткань истории страны. Он родился в 1818 году (17 апреля, в Москве, в Кремле). По признанию Н.М.Карамзина и многих будущих декабристов, образованная Россия тогда была взволнована обещаниями импера­тора Александра I дать конституцию русским подданным, публично заявленными в его речах по случаю открытия первого сейма, дарованной им Польше конституции. Великий князь Александр Николаевич стал наследником престола 14 декабря 1825 года. в день выступления и поражения декабристов. Император Алек­сандр II погиб от рук народовольцев 1 марта 1881 года, в тот день, когда он наконец решился дать ход проекту М.Т.Лорис-Меликова, сказав своим сыновьям Александру (будущему импе­ратору) и Владимиру: "Я не скрываю от себя, что мы идем по пути к конституции"1. Великие Реформы остались неза­вершенными . Инициативная роль монархии в проведении реформ была исчерпана. Освободительное движение повергло царя-осво­бодителя. Трагическое сопряжение этих дат в жизни монарха и страны очевидны. Характер Александра II, несомненно, повлиявший на дела его царствования, сформировался в детстве и юности и в целом оставался присущ ему и в зрелые годы, а особенно на склоне лет. Становление личности наследника престола проходило под влиянием отца ("бес­ценного Папа"), грозного самодержца, который хотел видеть в сыне "военного в душе", и вместе с тем под руководством поэта В.А.Жу­ковского, который хотел воспитать в будущем монархе человека просвещенного, дарующего своему народу разумные законы, монар­ха-законодателя, а не военного, действующего "в сжатом горизонте генерала". Различные, даже противоположные по цели, оба эти влияния оставили глубокий след в характере, склонностях, мировосприятии наследника и отразились в делах его царствования. От природы наделенный разносторонними способностями, прекрасной памятью, трезвым и здравым умом, чутким, отзывчивым сердцем, веселым нравом, доброжелательностью к людям, наследник престола, однако, не имел внутренней потребности в систематической умственной деятельности, не обладал твердой волей, не имел склонности к предстоящей ему миссии царствовать, что Николай I называл "обя­занностью" и неуклонно внушал сыну. Совершеннолетие и принятие присяги примирили его со своим предназначением2. И к девятнадцати годам, путешествуя по России, он пишет отцу из Екатеринбурга, "что чувствует в себе новую силу подвизаться на дело, на которое Бог меня предназначил", а из Казани сообщает, что исполнять долг свой "я считаю для себя самой приятной обязанностью"3. Отношение наследника престола к государственной политике и участие в ней вполне укладывалось в русло официального направления николаевского царствования. Почитание отца сочеталось с беспрекословным принятием его политической воли. Александр II никогда — ни в юности, ни в зрелые годы — не придерживался какой-либо определенной теории или кон­цепции в своих взглядах на историю России и на задачи государственного управления. Для его общих воззрений харак­терно было представление о незыблемости самодержавия и су­ществующей государственности России как оплота ее единства, о божественном происхождении царской власти. Он признается отцу, ознакомившись с Россией в путешествии: "Считаю себя счастливым, что Богом поставлен всю жизнь свою ей посвятить"4. Став самодержцем, он идентифицировал себя с Россией, рас­сматривая свою роль, свою миссию как служение державному величию Отчизны. В своем духовном завещании сыну-наследнику вел. кн. Александру Александровичу в сентябре 1876 г. Он писал: "Заклинаю его, не увлекаясь ложными теориями, печись о постоянном его (Отечества — Л.З.) развитии, основанном на любви к Богу и на законе"5. Александр II вступил на престол в возрасте 36 лет спокойно, в отличие от отца, но наследие получил куда более тяжелое, чем Николай I. Ни один из кардинальных вопросов 30-летнего царствования не был решен: крестьянский, восточный, польский и другие. Более того, само величие России оказалось расшатанным ходом Восточной войны, падением Севастополя. Поражение России после полуторавековых непрестанных побед в войнах с Турцией, изоляция в Европе, бесспорное военное преимущество Англии и Франции над Россией, еще недавно усмирявшей революции в Европе, ставило под угрозу престиж государственной власти, вызывая всеобщее недовольство. "Севастополь ударил по засто­явшимся умам" (В.О.Ключевский). Не будучи реформатором по призванию, по темпераменту, Александр II стал им в ответ на потребности времени как человек трезвого ума и доброй воли. Его характер, его воспитание, его мировоз*зрение и мироощущение способствовали адекватной оценке сложившейся ситуации, спо-собствоали поиску нетрадиционных решений в государственной политике, внешней и внутренней. Отсутствие фанатизма, привер­женности жестко-определенной концепции в политике не мешали найти выход на новых путях в рамках самодержавно-монархиче­ского строя и, оставаясь верным заветам предков, короне, начать Великие Реформы. Первое из важных решений Александра II, отграничивающее новое царствование от николаевского, — заключение Парижского мира в марте 1856 г.— выявило в нем способность отказаться от ошибочных взглядов и оценок (до конца 1855 г. он стоял за продолжение войны), умение преодолеть оппозицию (в данном случае — непреклонных патриотов), предпочесть здравый смысл отжившим понятиям и традициям. Не отказываясь от имперских притязаний и интересов (решительные победы в Кавказской войне -были одер­жаны в первые годы его царствования), Александр II осознал первоочередность и необходимость внутренних преобразований для восстановления величия России, ее места и роли в Европе после поражения в войне. В цепи внутриполитических вопросов, требующих незамедлитель­ного решения, Александр II безошибочно и вполне "в духе времени" определил крестьянский как главное звено. И начал с него "эпоху Великих Реформ". По своим взглядам, понятиям он вовсе не был либералом. Напротив, являясь председателем двух Секретных комитетов по крестьянскому делу, 1846 и 1848 гг., он заявил себя поборником крепостного права более решительным и откро­венным, чем сам монарх-отец. Интересна аргументация этой позиции в подписанном им журнале Секретного комитета 1846 года: "Доколе Россия, по непредвиденным судьбам, не утратит своего единства и могущества, дотоле другие державы не могут служить ей примером. Колосс сей требует иного основания и иных понятий о свободе не только крестьян, но и всех сословий", свобода в России должна состоять "в повиновении всех законам, исходящим от одного высшего источнике,"6. Нанесенный в войну удар по могуществу России, обнаживший, что "колосс сей" стоит на глиняных ногах, в корне изменил подход Александра II к крестьянскому вопросу. В течение пяти лет, вплоть до принятия "Положений 19 февраля 1861 г.", он проявлял неукоснительную волю в решении отменить крепостное право. Его твердость, его упорное противостояние реакции питались не приверженностью или симпатиями к либерализму, а уверенностью, что державные инте­ресы России, ее величие и место в семье народов Европы требуют отмены крепостничества как устаревшего и отжившего института. Эта уверенность поддерживала и укрепляла совсем не могучую от природы волю монарха. Непреклонная решимость Александра II отменить крепостное право в условиях самодержавно-монархического строя России являлась в течение всего периода подготовки кре­стьянской реформы главным гарантом ее осуществления. Не имея самостоятельного взгляда на сущность предстоящего решения крестьянского вопроса, Александр II ориентировался на программы, предложенные различными представителями бюрократии и общественных сил. Его позиция не была статичной, неизменной, она эволюционировала от признания в 1857—1858 гг. "остзейского варианта" безземельного освобождения крестьян до согласия в конце 1858 г. на выкуп крестьянами надельной земли в собственность, т.е. на либеральную программу реформы, разработанную либераль­ной бюрократией совместно с единомышленниками из среды обще­ственных деятелей. Эта эволюция объяснялась не прихотью само­держца, а развитием и влиянием общественно-политической ситу­ации в стране: расколом и борьбой в дворянских губернских комитетах, тревожным настороженным ожиданием крестьянства, которое могло обернуться открытым недовольством в случае принятия "остзейского варианта", как это имело место в Эстляндии весной — летом 1858 г., где дело дошло до вооруженной борьбы, стремлением поддержать веру российского крестьянства в царя-батюшку и одновременно противостоять политическим притязаниям дворянства. Допустив лидерство либеральной бюрократии в крестьянском деле, Александр II не вникал глубоко в концепцию подготовленных ею проектов отмены крепостного права. Он воспринял отдельные, конкретные, наиболее существенные положения проектов крестьян­ской реформы и твердо держался их вплоть до принятия закона 1861 г. Он противостоял и позиции большинства дворянства, определенно заявленной в решениях Губернских дворянских комите­тов, и мнению большинства членов Государственного совета, высшего законосовещательного органа империи, при окончательном обсуж­дении проектов закона. Он видел главные положения крестьянской реформы в нескольких исходных принципах, от которых не отсту­пал. Личное освобождение крестьян должно обязательно сопро­вождаться наделением землей, сначала в пользование, а затем за выкуп в собственность. Выкуп надельной земли крестьянами не может быть в отличие от их личного освобождения актом едино­временным, обязательным для дворянства, поэтому конечная цель реформы — превращение крестьян в собственников — не датирова­лась. Выкупная операция рассчитывалась на 49 лет, государство выступало по отношению к крестьянам в качестве кредитора, вся тяжесть выкупа земли и уплаты процентов легла на освобожденных крестьян, что делало экономические условия реформы для массы крестьянства разорительными. И вопрос об обязательном наделении крестьян землей (сначала в пользование, а затем в собственность), и вопрос о финансовой стороне выкупа лично контролировались Александром II. В отличие от вопроса о сохранении общины и ее роли в процессе освобождения крестьян с землей: надел вы­купался в общинную собственность, выход из общины хотя и не исключался, но был крайне затруднен. Александр II не высказывал свой взгляд на общину. Можно только с уверенностью утверждать, что ему всегда были чужды теории славянофильства, как и панславизма, о чем он не раз писал своему брату великому князю Константину Николаевичу. В деле крестьянской реформы он решал конкретные, практические задачи жизни и политики, избегая теоретизации, не вникая в общую концепцию фундаментального законодательства и отдаленные последствия его реализации. Недовольство крестьян тяжелыми экономическими условиями реформы не осталось скрытым от Александра II. После первых крестьянских волнений в ответ на провозглашение воли царь-осво­бодитель, выступая в августе 1861 г. в Полтаве перед кресть­янскими старостами, сказал: "Ко мне доходят слухи, что вы ожидаете другой воли. Никакой другой воли не будет, ICStK Tel , которую я вам дал. Трудитесь и работайте, будте послушны властям и помещикам". Циркуляром министра внутренних дел предписывалось всем начальникам губерний зачитывать повсеместно эти слова императора. Жесткость позиции Александра II органично уживалась с патриархально- сентиментальным отношением к на­роду. "Вы мои дети, а я вам отец и молю Бога за вас", — говорил он в 1863 г. депутации старообрядцев7. Вместе с тем Александр II оставил без последствий неоднократно поднимавшийся министром финансов М.Х.Рейтерном в первые годы после реформы вопрос о непомерной тяжести для крестьян повинностей и платежей, связанных с реализацией крестьянского законодательства при одно­временном сохранении подушной подати, сопутствовавшей крепост­ному праву со времен Петра I. В этом небрежении к благосостоянию народа предугадал великую опасность всему делу реформ и царствующей династии один из видных представителей либеральной бюрократии, министр народного просвещения в 1861—1866 гг. А.В.Головнин. Посланный великим князем Константином Николаевичем летом 1860 г. в центральные губернии России для ознакомления с положением деревни, он пришел к выводам, поражающим своей прозорливостью и глубиной. "Признаюсь, что будущее кажется мне крайне беспокойным, — писал он 24 июля 1860 г. наместнику Кавказа и другу Александра II князю А.И.Барятинскому. — Я провел это лето в центре России, среди населения истинно русских людей, которые составляя сжатую колоссальную массу, говорят на одном языке, исповедуют одну и ту же веру, имея одни интересы, составляя истинную силу России и представляя само по себе целое могущество. Рас­сматривая вблизи состояние страны и вспоминая бюджеты госу­дарства, я нахожу, что за последние 40 лет правительство много брало у народа, а дало ему очень мало. Оно брало людьми, прямыми и косвенными налогами, тяжелыми работами и т.д. — брало большую часть доходов, и затем народ, благодаря дурной администрации, платил гораздо более, нежели казна получала. Что же делало правительство в то же самое время для этих мест, взамен всех податей? Ничего... Государственный доход, половина которого основана на безнравственности народа или, вернее, на его развращении, винный откуп, тратились на уплату процентов долга, на армию, флот и на этот далекий Петербург... Итак, деньги, полученные с податей, не тратились на их настоящие потребности, наиболее необходимые. Все это было большою несправедливостью; а так как каждая неспра­ведливость всегда наказывается, то я уверен, что наказание это не заставит себя ждать. Оно настанет, когда крестьянские дети, которые теперь еще только грудные младенцы, вырастут и поймут все то, о чем я только что говорил. Это может случиться в царствование внука настоящего государя" (подчеркнуто нами — Л.З.). Обращаясь к роли Александра II, Головнин продолжает: "Император прекратит одну из наибольших несправедливостей, которая длилась целые века — крепостную зависимость, и этой прекрасной мерой стяжает себе бессмертие во всемирной истории народной цивилизации. Благодаря этой мере и покорению Кав­каза, слава уже приобретена; он приготовляет мирное царство­вание для своего сына. Он мог бы удвоить славу и завещать внутренний мир своему внуку, если бы захотел уничтожить другую несправедливость, о которой я только что говорил"8. Но Александр II не захотел, а скорее не смог преодолеть устойчивый стереотип социальной политики своих предшественников. Великий акт отмены крепостного права не поколебал традиционное отно­шение к народу, в котором он видел источник сил и средств для усиления монархии, дальнейшего расширения империи. Распространившаяся в наши дни идеализация российских мо­нархов (и Александра II в частности), как и в советское время огульное порицание их деятельности, не имеет научных оснований. Воспринимать Александра II как благодетеля своего народа, да­рующего ему освобождение с землей, так же ошибочно, как и отрицать его огромную роль в деле отмены крепостного права в России, в деле, к которому пытались приступить, но на которое не > могли решиться его предшественники на российском престоле в течение 100 лет до 1861 года. И во время подготовки крестьянской реформы, и сразу после нее Александр II понимал неизбежность других реформ. При его поддержке были приняты Земское Положение 1864 г. и Городовое 1870 г., Судебные Уставы 1864 г., военные реформы 1860—1870-х гг., реформы народного образования, цензуры, отменены телесные наказания в 1863 г., 17 апреля (в день его рождения, аналогично крестьянскому законодательству — в день восшествия на престол 19 февраля). Александр II сознательно шел на введение новых институтов — всесословного местного самоуправления в уездах, губерниях, городах, присяжных заседателей в судах со значитель­ным представительством крестьянства, выборных мировых судей (низшей инстанции нового судоустройства), он решился, хотя и после длительных оттяжек, на отказ от рекрутских наборов и переход к всесословной воинской повинности, он признал гласность функционирования новых институтов, гласность бюджета с 1862 года. Однако он не смог подняться до понимания необходимости общей программы преобразований во всех сферах государственной и общественной жизни, не смог выйти за рамки государственной системы, связанной корнями с крепостным правом, сам оставаясь ее пленником. Освободив крестьян от крепостного ига, проводя реформы, ко­торые по своей сути означали первый шаг по пути к правовому государству, Александр II продолжал осознавать себя неограничен­ным самодержцем в стране верноподданных, а не граждан. Он дал отставку главному деятелю крестьянской реформы Н.А.Милютину спустя полтора месяца после отмены крепостного права, передав Министерство внутренних дел, т.е. реализацию крестьянской реформы и подготовку земской, его оппоненту, автору контрпроекта на законодательство 1861 г. П.А.Валуеву. В год отмены крепостного права он поставил во главе управления Министерством народного просвещения военных. Новый министр адмирал Е.Ф.Путятин и попечитель Петербургского учебного округа боевой генерал Г.И.Филиппсон, отличившийся в Кавказской вой­не, за несколько месяцев своего не только реакционного, но и нелепого управления фактически дали толчок студенческому движению. Созданный Александром II в 1857 г. одновременно с началом гласной подготовки отмены крепостного права Совет министров так и не стал правительственным кабинетом. Полностью послушный своему председателю-монарху, он созывался только по его распоряжению, в его кабинете Зимнего дворца, заседания не подлежали огласке, нередко прерывались на полуслове, если Алек­сандр II уставал или ему становилось неинтересно. Идея единого правительства не состоялась, напротив, по меткому выражению Валуева, Александр II придерживался • в своей деятельности политики "немыслимых диагоналей". Резко отрицательным было отношение Александра II к вопросу о конституции, который неоднократно ставился перед ним с самого начала подготовки отмены крепостного пцава и русским дворянством (реакционным, консервативным, либеральным), и поляками, и финнами. Особенно емко его мнение высказано в беседе с прусским послом в России О.Бисмарком 10 ноября 1861 года. На вопрос о возможности введения в России конституции Александр II отве­чал: "Народ видит в монархе посланника Бога, отца и всевластного господина. Это представление, которое имеет силу почти религиозного чувства, неотделимо от личной зависимости от меня, и я склонен думать, что я не ошибаюсь. Корона дает мне чувство власти, если им поступиться, то понесет ущерб национальный престиж. Глубокое уважение, которым русский народ издревле, в силу прирожденного чувства, окружает трон своего царя, невоз­можно устранить. Я без всяких сомнений сократил бы авторитар­ность правительства, если бы хотел ввести туда представителей дворянства или нации. Бог знает, куда мы вообще придем в деле крестьян и помещиков, если авторитет царя будет недостаточно полным, чтобы оказать решающее воздействие"9. Действительно, неограниченная власть монарха способствовала проведению реформ. Но не только этими соображениями руковод­ствовался Александр II, отвергая в течение 25 лет саму возмож­ность конституции в России. Он унаследовал устойчивую традицию авторитарно-патриархальной власти, вырос и был воспитан в этой системе, его интеллект и весь психологический и душевный склад сформировались под бдительным оком и влиянием Николая I, в эпоху апогея самодержавия. И дело не только в конституции, но на пути Великих Реформ он действовал непоследовательно, не завершив их, пошел на ограничение уже принятых. Реакционные поправки к законодательству о земстве, суде, цензуре, школе стали приниматься уже с середины 60-х годов, а по крестьянской реформе вслед за "Положениями 19 февраля 1861 г." Опасность такой политики Александра II осознавалась совре­менниками. Все тот же прозорливый Головнин писал Барятинскому 15 февраля 1861 года: "Заседание Государственного совета 28 января останется памятным в истории России речью, которую государь осветил разбирательство Совета по проекту освобождения (крестьян — Л.З.). Отныне он приобрел себе бессмертие. Надо заметить, что эта речь не была разработана какою-нибудь кан-целяриею Совета, не была написана и прочитана; нет, это была совершенно свободная импровизация, естественное представление мысли, которая легко созревала в голове. Теперь, когда законодательная работа окончена, наступает вто­рая часть труда, может быть, самая трудная — приведение в исполнение нового устава, и здесь представляется один важный вопрос: будет ли государь продолжать употреблять в дело лица, которые решались открыто признавать себя врагами этой великой реформы, как Муравьев, князь Долгоруков и Тимашев, или дряхлые старики, позволяющие собой руководить окружающим... По моему мнению, кто наиболее вреден для императора — это генерал Михаил Муравьев. Я помню, как однажды я писал графу Киселеву в Париж, что генерал Муравьев станет Арак­чеевым настоящего царствования (подчеркнуто нами — Л.З.), и затем я с горечью вижу, что он сделал уже несколько шагов по этой дороге. Не дай Бог, чтобы мое пророчество осу­ществилось !.. Я желаю от всего моего сердца ошибиться в моих убеждениях и мыслях, преследующих меня как кошмар (подчер­кнуто нами — Л.З.)" .И это пророчество Головнина тоже сбылось. Он не ошибся посуществу, история только внесла свой небольшой корректив, выдвинув другую личность на эту роль. Достигнув всероссийской известности как Муравьев-Вешатель (за подавление восстания в Северо-Западном крае 1863 г.), став председателем Следственной комиссии по делу Д.В.Каракозова, совершившего покушение на Александра II в апреле 1866 г., генерал Муравьев на вершине своего могущества умер. Но прошло немного времени, и Россию облетела эпиграмма: "Над Россией распростертой стал внезапною грозой Петр по прозвищу Четвер­тый, Аракчеев же Второй" (Ф.И.Тютчев). Это был П.А.Шувалов. В политике Александра II охранительное направление, сдержива­ющее и корректирующее его реформаторскую деятельность, усилилось. Значение III Отделения с.е.и.в. Канцелярии и его главы и шефа жандармов П.А.Шувалова возросло настолько, что стало во многом определять правительственную политику в целом (а не Совет министров, как замышлялось при его уч­реждении). В ответ на развитие революционного движения Алек­сандр II действовал старыми полицейскими методами, пренебрегая советами тех министров, которые считали, что "только после­довательные реформы могут остановить в России революционное движение" (Д.А.Милютин, 1866 г.). Эта политика Александра II была тем более опасна, что в основе уже принятых реформ лежала программа той самой либеральной бюрократии, которая теперь оказалась оттесненной силами "старого порядка". Двойственность, нерешительность Александра II, его колебания и отступления от реформаторского курса объяснялись не только личными качествами, но и объективными обстоятельствами, сла­бостью общественных сил, отстаивавших реформы. Очень метко и тонко уловил характер этого взаимоотношения государственной власти и общества французский посол в Петербурге маркиз Ж. де-Габриак. Он сообщал в Париж министру иностранных дел Ж.Фавру 19 февраля 1871 г. (заметим в скобках — в день 10-й годовщины отмены крепостного права): "Император Александр II управляет страной, лишенной инициативы, еще привыкшей к аб­солютизму. Страна может устраивать заговоры, когда ее доводят до крайности, но не способна к открытому воздействию на власть"11. Не в силах, не в характере Александра II оказалось подняться над обстоятельствами своего времени, чтобы отстоять начатое им великое дело преобразования России. Не в силах он был противостоять и другой опасности для дела реформ — традиционной имперской политике, крайне обременитель­ной для бюджета России. В начале своего царствования он требовал сокращения военных расходов, сдерживал силы, рвущиеся к не­медленному продвижению в Среднюю Азию, но затем уступил им. Было забыто наставление отца, императора Николая I, в его письме-завещании сыну 1835 года: "Не в новых завоеваниях, но в устройстве ее (России — Л.З.) областей отныне должна быть вся твоя забота" . В середине 1870-х годов Александр II пытался удержать Россию от войны с Турцией. Еще в августе 1876 г. перед отъездом на отдых в Ливадию в разговоре с министром финансов М.Х.Рейтерном о политических делах "он, как и прежде, весьма сильно выражал свою решимость не давать России ввязаться в войну. Он не без горечи говорил об агитации славянофильской — о желании некоторых лиц выставить не его представителем интересов России"13. Но удержаться на этой позиции не смог. Известно, как осознанно стремились и старались Романовы быть истинно русскими людьми. Теперь оказались забытыми его соб­ственные здравые мысли об опасности панславизма, высказанные им категорично в "конфиденциальной инструкции" от 18/30 июня 1862 г. брату великому князю Константину Николаевичу: "Многие будут рассчитывать и льстить твоему панславизму. Мысли эти как бы они не были завлекательны для будущего, я считаю в настоящую минуту крайне опасными для монархического начала, ибо я вижу в них распадение России, даже не на отдельные государства, а на отдельные и, вероятно, враждебные рес­публики. Соединение же всех славян под одну державу есть утопия г которая едва ли может когда-либо осуществиться". Полгода спустя в письме к брату от 22 декабря 1862 г. (3 января 1863 г.) Александр II выскажется о "так называемом панславизме" еще резче: "Мои убеждения не новые, но теперь они сделались еще сильнее, и я вижу в нем не славу, а гибель для Русской империи. не говоря уже о нашей династии, что в моих глазах дело второстепенное, и потому пока буду жив никогда не поддамся подобным стремлениям, которые я знаю многих соблаз­няют, а я считаю пагубными и предосудительными" 14. (Подчер­кнуто Александром II). Однако все же поддался. Хотя в середине 70-х годов речь не шла непосредственно об объединении всех славян, но именно славянская идея овладела умами как никогда властно. Деятельность Славянских комитетов, консолидация общества вокруг вопроса об освободительной миссии России по отношению к единоверным славянским народам, давление большинства из окружавших Александра II сановников, которых поддерживал наследник престола, возымели свой результат. Он решился на войну и отправился к театру военных действий "братом милосердия", как сам себя называл. Подготовленная денежная реформа — очередное важнейшее звено в цепи Великих Реформ — была сорвана (ее удастся провести только через 20 лет). Война 1877—1878 гг. была Россией выиграна. Ее освободительная миссия для славянских народов, несомненно, состоялась. Но победа обош­лась России слишком дорого. Канцлер А.М.Горчаков в записке Александру II писал: "Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере", а император приписал рядом: "И в моей тоже"16. Россия вновь оказалась в изоляции и вынуждена была согласиться на невыгодный для себя пересмотр условий Сан-Стефанского мира Берлинским конгрессом, на ущемление своих инте­ресов. Дипломатическое поражение России, финансовые трудности, связанные с тяготами войны, не способствовали умиротворению внутриполитической ситуации. Патриотический подъем, вызванный вой­ной за освобождение славян, только на короткое время приглушил деятельность подполья, но затем она активизировалась с новой силой. Террор стал основным средством борьбы, а главной мишенью —- сам император. Как когда-то конституция Царства Польского, данная Александром I, так теперь конституция Болгарии, только что осво­божденной русскими, усилила недовольство общества властью. Политические ошибки на престоле повторялись с удивительной пос­ледовательностью, уроки истории оставались невостребованными. Усталый от бремени государственных дел, от конфронтации власти с обществом, преследуемый террористами, Александр II все больше погружался в личную жизнь. Многолетняя страстная связь с молодой княгиней Е.М.Долгорукой в июне 1880 г., сразу же после смерти императрицы, оформляется заключением долгожданного, хотя и мор­ганатического, брака (с присвоением ей титула светлейшей княгини Юрьевской, а их потомству прав законных детей). Правительственная власть в этот последний год жизни Александра II сосредоточилась в руках генерала графа М.Т.Лорис-Меликова, назначенного им в феврале 1880 г. председателем Верховной распорядительной комиссии, а затем министром внутренних дел. Под влиянием политической ситуации в стране, личных переживаний и настроений, под сильным давлением умелого и гибкого в политике Лорис-Меликова, ставшего фактически диктатором, Александр II склоняется к решению, которое категорически отвергал все годы своего царствования, он решается сделать шаг к конституции. 1 марта 1881 г. оборвало и жизнь царя-освободителя, и его попытку увенчать Великие Реформы политической реформой. Дело и слава царствования Александра II — Великие Реформы, которыми начинался перелом, поворот России от крепостничества к свободе, оказались в конечном итоге подчинены той государст­венности, которая сложилась на основе крепостного права, а в конце концов погребены под ней. Развязка этой трагической истории произойдет уже в XX веке, когда будет убит последний реформатор самодержавия П.А.Столыпин. Будет убит в Киеве в 1911 г., куда он отправился на торжественное открытие памятника царю-осво­бодителю в связи с полувековым юбилеем отмены крепостного права. В столе Столыпина останется пакет реформ, которым уже не суждено было осуществиться. Самодержцами и реформаторами время было безвозвратно упущено. Россия стояла на пороге войны и революций, которые потрясут мир. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Дневник Д.А.Милютина. Т. 4. М., 1950. С. 62. 2 Становление личности наследника изучено по его дневникам и письмам: См.: Захарова Л.Г. 3 Дневник цесаревича // Родина. 1993. № 1. С. 54-59. 4 Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 728. Оп. 1.Д. 1562. Ч. 2. Л. 19,43. 5 Там же. Л. 56 об. 6 Там же. Ф. 678. Оп. 1. Д. 448. Л. 2. 7 Российский Государственный Исторический Архив (РГИА). Ф. 1180. Оп. XV. Д. 148. Л. 39. 8 Русский Архив. 1889. Кн. 5. С. 159. Зиссерман А.Л. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. Т. 2. М., 1890. С. 362-363. 9 Die politishen Berichte des Fursten Bismarks aus Peterburg und Paris (1859—1862). Brl., 1920. S. 10 Зиссерман А.Л. Указ. соч. С. 368—369. 11 Царская дипломатия и Парижская коммуна 1871 года.М., 1933. 64. 12 ГА РФ. ф. 678. Д. 818. Л. 5 об. 13 См. подробнее: Захарова Л.Г. Александр II // Вопросы истории. 1992. № 6-7. С. 74-75. 14 Восстание 1863 года. Материалы и документы. Переписка наместников Королевства Польского 1861 — 1863 гг. (Т. 2). Wroclaw, 1973. С. 161, 329. Аналогичный материал есть и в новой публикации Л.Г.Захаровой и Л.И.Тютюнник: "Переписка императора Александра II и великого князя Константина Николаевича. 1857— 1861 гг." // Российский Архив. М., 1992. С. 113-237. 15 История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 5. М., 1968. С. 266. Запозичено Уральский исторический вестник № 1: К 380-летию восстановления российской государственности (1613-1993). Екатеринбург. УрО РАН, Институт истории и археологии, 1994. /www.ihist.uran.ru
Категорія: Економічний розвиток У др. 19-поч20 | Додав: chilly (16.06.2008)

Як качати з сайту


[ Повідомити про посилання, що не працює

Права на усі матеріали належать іх власникам. Матеріали преставлені лише з ознайомчєю метою. Заванташивши матеріал Ви несете повну відповідальність за його подальше використання. Якщо Ви є автором матеріалом і вважаєте, що розповсюдження матеріалу порушує Ваші авторські права, будь ласка, зв'яжіться з адміністрацією за адресою ukrhist@meta.ua


У зв`язку з закриттям сервісу megaupload.com , та арештом його засновників частина матерійалу може бути недоступна. Просимо вибачення за тимчасові незручності. Подробніше

Переглядів: 5749
Форма входу
Логін:
Пароль:
Пошук
Друзі сайту
Статистика
Locations of visitors to this page

IP






каталог сайтів



Онлайн усього: 1
Гостей: 1
Користувачів: 0
Copyright MyCorp © 2024