В 1921 г. в Советской России произошла одна из самых страшных катастроф двадцатого столетия - разразившийся голод унес миллионы людей (по некоторым оценкам, погибло более 5 млн. чел.). Трагедия могла приобрести еще более устрашающие размеры, если бы не гуманитарная деятельность Американской Администрации Помощи (АРА) во главе с Гербертом Гувером, распространявшая тысячи тонн продовольствия, медикаменты и одежду. Это стало поистине грандиозной американской операцией по спасению умиравшего и голодавшего населения, измученного войнами и революциями. 300 американских волонтеров, при поддержке 120 тыс. российских граждан, организовали и кормили более десяти миллионов людей ежедневно в период пика активности гуманитарной помощи.

Однако деятельность АРА в России, названная Ф. Нансеном "благородным поступком двадцатого столетия", сейчас либо почти забыта (в Америке), либо игнорируется или почти полностью извращена (в России). Книга Б. Патеноде, специалиста по советской истории, научного сотрудника Гуверовского Института войны, революции и мира при Стэнфордском университете, является важнейшим вкладом в изучение проблемы[1].

Автор решил воспроизвести историю борьбы с голодом глазами самих участников АРА. Книга написана на основе дневников, писем и мемуаров участников экспедиции и состоит из 4 больших частей. В первой (стр. 5-199, главы 1-9, <Поле сражения - Голод. Кризис в России и ответ Америки>) излагается история миссии от начала в августе 1921 г. и до ее завершения летом 1923 г. В ней также содержится история самого голода в России. Вторая (стр. 219-323, главы 10-20, <Любовь и Смерть на Волге. Драмы и Раздоры на Фронте Голода>) раскрывает личностные истории самих американских участников <экспедиции>, а также тех, кто получал американскую помощь. Здесь дана история глазами как спасателей, так и спасаемых. Следующий раздел (стр. 333-490, главы 21-30, <Скажи это не так, товарищ !. Приключения американцев в стране коммунистической утопии>) посвящен политической конфронтации между американцами и большевистскими властями, стремившимися поставить под свой контроль гуманитарную деятельность АРА. Наконец, последняя часть (стр. 499-710, <Мастера Эффективности. Молодая Америка противостоит вечной России>, главы 31-41) описывает американо-российские взаимоотношения в борьбе с голодом как первую встречу двух культур.

В книге впервые описываются личные истории рядовых участников экспедиции. Большинство в возрасте 20 лет, бывшие участники войны, ковбои, искатели приключений в экзотической стране. Им хотелось увидеть эту странную и необычную страну. Россия рассматривалась многими как <великое приключение>. Они открыли для себя и, возможно, для мира заведомо новые территории, куда не ступала нога (буквально !) американцев.

Патеноде рассматривает взаимоотношения АРА как с властями, так и со всеми представителями российского общества и регионов сквозь призму <культурного шока>. Американцы испытали настоящее потрясение от того, что они увидели в стране - масштабы голода, отсталость страны, поведение населения, подозрительность, невежество и др. Многие из них имели богатый опыт оказания помощи в странах Европы, но то, что они увидели и испытали, превзошло их самые худшие ожидания и представления. В книге хорошо показывается многое из того, что удивляло американцев в России. Например, им было непонятно, почему <болоши> (так называли они большевиков) не относились к ним с большей терпимостью - вернувшись домой, аровцы, потенциальные послы доброй воли, могли изменить имидж большевиков в глазах американцев, что, в свою очередь, могло бы способствовать их скорому признанию западными державами.

С другой стороны, сами россияне тоже испытывали шок от общения с американцами, пришедшими на помощь из неведомого многим мира. Их поразил оптимизм американцев, эффективность поставленной на деловую основу <машины помощи>. Автор показывает, как воспринимали россияне американцев. Удивляли и поражали, например, <нечувствительность> спасателей к тем, кого спасали, словно это были роботы, лишенные эмоций, хотя действовавшие весьма продуктивно и оперативно. Но главным шоком, разумеется, была сама помощь в тот момент, когда, казалось, уже не было выхода. Появление АРА воспринималось как <чудо>, ниспосланное Всевышним в трудный час. Удивление еще более выросло от энергии, умения и странного поведения пришельцев - их одежда, юмор, лица, речь, машины, дружелюбие, отдых и многое другое. В русской речи появились неологизмы типа <американиться> (запастись, <затариться> продуктами), <аровцы>, <аровский> и др. Изумление вызывали такие предметы, как сгущенное молоко, о котором жители провинции не имели ни малейшего представления. Привезенная кукуруза также доставила некоторые хлопоты - не знали, как ее готовить. Белоснежный хлеб также был в диковинку. Еще больший шок от АРА испытали на себе дети, впервые попробовавшие диковинные продукты (какао и др.). Люди воспринимали своих спасателей как <богов>.

Автор стремится объяснить действия большевиков не только влиянием идеологических факторов, но и политических, и культурных. Обеим сторонам пришлось впервые вступить в контакт друг с другом. Само присутствие представителей мировой капиталистической державы в сердце советского эксперимента еще более усиливало подозрения властей, и без того обостренные годами борьбы за выживание в условиях изоляции и всеобщей враждебности внешнего мира. Центральные власти не удосужились разъяснить смысл Рижского Договора с АРА местным властям, которые с превеликим трудом понимали текст соглашения.

Самим американцам предстояло действовать в совершенно отличной от Европы обстановке. Например, в других странах АРА сохраняла за собой полный контроль над своей деятельностью; в России же приходилось действовать под <зонтиком> большевиков в условиях, немыслимых прежде, - масштабы голода, территория, разрушенная инфраструктура, социальный эксперимент и др. Автор отмечает, что и для американской стороны были характерны черты недоверия к властям, незнание реальной обстановки, непонимание происходящего. Одним из источников конфликта с реальностью был перенос опыта гуманитарной деятельности из Европы в Россию. Требовалось время, чтобы адаптироваться к новой, во многом отличающейся от Европы, среде. Например, в Европе АРА использовала поддержку комитетов независимо избранных <лучших> граждан; в коммунистической России оные просто уже не существовали, приходилось приспосабливаться к сотрудничеству с <комиссарами>. Удивляло, насколько мало здесь стоит человеческая жизнь, поражали терпеливость, фатализм, пассивность людей. Американские спасатели не хотели принимать российский вариант <спасения через страдание>. Им был чужд пессимизм и покорность судьбе. В книге прекрасно показано, как они возвращали надежду отчаявшимся людям, добираясь до самых отдаленных уголков территории голода.

В свете материалов, найденных автором, прежняя, крайне идеологизированная трактовка конфликтов между АРА и советскими властями, доставшаяся нам от эпохи холодной войны, теряет свою как научную, так и политическую значимость. Конфликты были обусловлены региональными особенностями (например, в Татарской Республике и в Башкирии отношения сложились самые благоприятные, тогда как в Оренбурге и в Самаре дело доходило до критического состояния), уровнем культуры принимающей среды (низкий уровень образования местных властей). Многие просто не могли понять, почему после стольких лет борьбы против <буржуев> надо снова с ними сотрудничать. Было непросто совершить радикальный поворот в восприятии нахлынувших перемен. Отсюда вполне естественная реакция - от подозрительности до неверия. Очень часто источником конфликтов были не местные власти, относившиеся порою позитивно к АРА, но полномочные представители, направленные из Москвы для наблюдения за ее деятельностью.љ Этот <треугольник> действовал по разному от региона к региону, здесь не было какой-то общей единой модели поведения.

Патеноде видит корень конфликта между американской эффективностью и российской инертностью в неумении, некомпетентности как полномочных представителей, так и местных властей. И дело касается не только <верхов>, но и <низов> - привычки, образ мыслей, психология у тех и у других были одинаковыми. Например, показательны примеры со словами <сейчас> и <завтра>. Автор повествует, что американцы воспринимали эти понятия по-иному - буквально, прямолинейно. И когда они обнаруживали, что <завтра> очень часто не совпадает со своим смыслом или вообще означает <никогда>, это становилось источником напряженности. Интересно приводимое автором высказывание одного из американских участников экспедиции: <:98 процентов трудностей, неудобств, грубости и невежества, препятствий и расхождений, с которыми им (т.е. американцам - Р.А.) приходится мириться, имея дело с советскими чиновниками, возникают не из-за того, что они советские, но из-за того, что они российские правительственные чиновники. Это так было, так есть и так будет всегда> (С. 583).

Другим фактором служило взаимное недопонимание, например, из-за языкового барьера. В книге показано, как неправильный перевод мог привести к неверному истолкованию и, как результат, возникали конфликтные (серьезные и комичные) ситуации. Надо учесть, что переводчиков не хватало, многие из них были противниками большевиков, ряд из них знал язык из рук вон плохо, а некоторые просто испытывали страх перед советскими властями (последние не желали, чтобы толмачи показывали чужестранцам неприятные стороны <передового> строя). Конфликты происходили и по другим <прозаичным> причинам. Например, из-за многодневных большевистских праздников, когда желание американцев продолжать работу среди голодающих воспринималось центральными и местными властями как откровенный вызов, оскорбление российского народа. Источником конфликтов была и разница в трактовке понятия <политика> - американцы были склонны его суживать, тогда как власти - расширять его пределы. Поэтому АРА не могла избежать проблем с <политикой>, пропитавшей все аспекты ее деятельности - от того, кого рекрутировать в персонал, кого и как кормить, за что и как поднимать тосты, даже куда и как ехать на машине. Непонимание происходило и из-за разницы в отношении к работе, к своим обязанностям, ко времени. Для русских, как это виделось американцами, была характерна боязнь ответственности, тогда как американский подход строился на инициативности, а когда не получалось, то на принятии на себя ответственности. Американцы выглядели в глазах россиян высокомерными и индивидуалистами. Следует признать, что обе стороны действовали очень часто из лучших побуждений. Это отмечали и сами американцы. Но проблема заключалась в <азиатской медлительности>, в <русской неспособности работать с американской быстротой>. Все это усугублялось <махоркой>, отсутствием организованности,љ некомпетентностью, забюрократизированностью.

Автор сравнивает деятельность АРА в различных регионах России. Башкирия (<Малая Башкирия> со столицей в г. Стерлитамаке и Уфимская губерния) является одним из пристальных объектов его внимания.

Во-первых, это был самый крупный регион из всех других для АРА: по территории (больше, чем Франция) и по объемам оказываемой помощи (ежедневно, к сентябрю 1922 г. здесь кормилось 1,6 млн. детей и взрослых при 2750 кухнях, организация работы которых осуществлялась 7-8 американцами и 30 000 сотрудников); по степени сложности оказания помощи (отдаленность от центра и морских коммуникаций; в Башкирской Республике не было железных дорог и была только одна навигационная река, количество голодающих и масштабы голода были выше, чем в других местах).

Во-вторых, здесь умер от холеры единственныйљ из всех работников АРА в России (Гарольд Блэнди), что было не случайно - в этом регионе был самый высокий коэффициент заболеваемости аровцев от тифа и других болезней. Здесь заболел тифом и едва выжил глава местной АРА.

В-третьих, из всех районов деятельности АРА, кроме Казани, в башкирском регионе у американцев сложились самые благоприятные отношения с местным руководством. В решающей мере успех гуманитарной миссии здесь зависел от личности Уолтера Белла, руководителя местного отделения АРА. Ему удалось установить гибкие взаимоотношения как местными властями, так и с полномочными представителями Москвы путем их включения в спасательные операции. Белл стал нечто вроде <идола> для башкир - его авторитет был непререкаем для населения и даже для местной власти (! ). Ему ни в чем не отказывали, когда он просил. Показателем уважения и авторитета башкир служит факт приглашения Белла летом 1922 г. на собрание мусульманского руководства всей России для избрания нового муфтия. Этот эпизод запечатлен на прилагаемой в книге фотографии. Белл получил звание почетного мэра Уфы, почетного председателя Уфимского городского совета и даже пожизненного почетного члена добровольной пожарной охраны города Миасса. Это была поистине великая честь и одновременно высшая оценка деятельности АРА.

Наконец, башкирский пример был во многих отношениях типичен и отражал, как в зеркале, трудности, проблемы, успехи и восприятие АРА в глазах населения и властей. Вначале АРА своей деятельностью вызывала подозрения в том, что за гуманитарными целями миссии стоят иные мотивы - получить свободный доступ к природным ресурсам Урала, концессии на золотые и платиновые прииски. Люди не могли представить, чтобы АРА действовала лишь из благородных побуждений; предполагалось, что было <еще что-то>, какие-то скрытые неблаговидные намерения. Надо еще учесть, что местное партийное руководство, в основном состоящее из русских, постоянно пыталось дискредитировать и приуменьшить вклад АРА в борьбе с голодом.

Интересен аспект, никогда прежде не рассматривавшийся в литературе. Патеноде показывает, что для руководителей АРА главной проблемой были не большевики, не их попытки контроля над гуманитарной помощью, а сами борцы с голодом. Здесь было все - столкновения между <ветеранами> и <военными>, участие в спекуляциях, незаконный вывоз ценностей, пьянство, дебоширство, распри, склоки, амбиции.љ Мы видим живых людей, их повседневную жизнь, понимаем их мотивы (трудно было, например, имея полновесные доллары, устоять перед соблазном приобрести буквально даром российские ценности). Автор показывает, насколько серьёзными были конфликты внутри АРА в России. В этом отношении ему удалось снять табу со многих ранее не разглашаемых сторон в деятельности гуманитарной миссии в России. Часто приходилось скрывать от американской общественности некоторые неблаговидные вещи, чтобы не испортить репутацию спасательной операции в голодающей стране. Перед нами картина изнутри, со всеми плюсами и минусами.

В этом отношении книга - полная противоположность официальной истории АРА в России, написанной Гарольдом Фишером в 1927 г. В ней ничего не сказано ни о конфликтах, ни о скандальных похождениях многих спасателей. Мы также не найдем в ней много из того, о чем пишет Патеноде. В силу тогдашних обстоятельств Фишер не мог писать о негативный аспектах помощи. Перед нами две разные книги - в одной акцент сделан на показе масштаба и значения деятельности АРА, в другой - того, что было закрыто, мало известно или ждало своего времени. Патеноде показывает также, насколько не соответствовали друг другу старания руководителей АРА в Нью-Йорке представить имидж эффективной работы миссии и та картина, что содержалась в письмах участников экспедиции, посылаемых с мест голода. Последние часто не вписывались в оптимистическую версию руководства о масштабах помощи, улыбающихся лицах, бесперебойной доставке грузов. Руководство ничего не сообщало миру о нервных срывах и перенапряжении, испытываемых американцами, шоке от увиденного голода, в результате - психологические стрессы, смягчаемые немереным употреблением алкоголя. Ужасы увиденного пошатнули психологическое состояние многих аровцев. Чтобы не сломаться, они относились <безличностно> к тем, кому помогали. Это не раз удивляло россиян, усматривавших в этом равнодушие, отсутствие сострадания. Американцам это помогало проводить быстро и эффективно меры по спасению тех, кого можно было спасти.

Патеноде, в отличии от Фишера, затрагивает деликатную проблему взаимоотношений руководства АРА с американской политикой и общественным мнением. Очень сильны были позиции критиков миссии в России, тогда как руководству приходилось порою скрывать некоторые негативные факты, чтобы не испортить репутацию АРА в России. И здесь автор по-новому характеризует фигуру Герберта Гувера, <подперчивая> реноме <великого гуманитариста> - не развенчивая его, но приоткрывая завесу над тем, что было мало известно, и это ни в коей мере не уменьшает значимости Гувера. Читатели книги наглядно видят, как непросто в политике провести ясную черту между <плохим> и <хорошим>: Гуверу и его <команде> приходилось поступать нестандартно ради сохранения <дороги жизни> для голодающей России. Будет интересно узнать, например, что Гувер не только с раздражением относился к другим американским благотворительным организациям, но и принципиально не соглашался с их методами.

В России тоже появились некоторые работы и новые документы за последнее десятилетие о деятельности АРА в годы голода.[2] В них заметен значительный прогресс в научном освещении проблемы, авторы отмечают, в отличие от прошлых негативных оценок, что АРА внесла значительный вклад в борьбу с голодом. Однако это направление исследований находится еще в стадии становления в отечественной историографии.

Книга изобилует многочисленными деталями, делающими ее интересной, увлекательной и глубокой по смыслу. Автор подмечает, как американцев удивляли отношение россиян к фактору времени, работе, их организация жизни, менталитет, поведение. Они обнаружили - кто с ужасом, кто с неподдельным изумлением для себя - насколько страна отстала от остального мира. Например, пытаясь спасти население от болезней, АРА проводила прививочную операцию населения. Применяемая вакцина виделась крестьянами как <изобретение дьявола> и вызывала большие подозрения. Приходилось во многом попадать в нестандартные ситуации и принимать нетрадиционные меры (например, <самоварная дипломатия>). Книга полна такими колоритными сюжетами и доставляет подлинное удовольствие желающим видеть, <как делалась история>.

Интересны и порою комичны ситуации, когда американцам приходилось проводить свои мероприятия, преодолевая сопротивление отдельных комиссаров с помощью : водки; соглашение заключалось иногда прямо под столом. Многочисленны были случаи, когда способность перепить становилось важнейшим фактором в налаживании хороших отношений с властями в борьбе с голодом. Водка сближала часто обе стороны, став важнейшим средством дипломатии американцев на местах. Например, руководителю американской миссии в Уфе Уолтеру Беллу удалось перепить главу Башкирского правительства <за успех американцев и АРА>. Некоторые становились при этом законченными алкоголиками, и их приходилось высылать из страны. Пьянство аровцев было повальным явлением.

Следует особо отметить, что автор показывает многие аспекты жизни американцев в России - не только борьбу с голодом, но и как им приходилось скрашивать свой быт, погружаться в странный для них мир коммунистической страны. Интересны страницы, посвященные общению аровцев с населением - здесь даже есть сцены их взаимоотношений с российскими женщинами.

Важность книги и в том, что она существует в контексте тех споров, которые ведутся в России и сегодня вокруг истории американской миссии. Так, по телевидению и в печати распространяется версия о <шпионской деятельности> АРА в России. 25 декабря 2003 г. по ТВЦ в программе <Наша Версия. Под грифом "секретно"> утверждалось, что разведдеятельность возглавлялась самим Гувером. Автор статьи <Гуманитарная миссия или подрывная операция> (Независимое военное обозрение. 28.07.2000) утверждает, что АРА занималась сбором информции и <шпионажем как военно-политического, так и экономического характера>. Справедливости ради надо отметить, что и в то время были слухи о том, что американская военная разведка (MID) пыталась получать сведения через АРА. Такие представления все еще имеют широкое распространение. Содержание книги Патеноде естественно приводит к вопросу: зачем Гуверу нужно было подвергать риску своих сотрудников, находившихся под постоянным контролем партийных органов и недремлющим оком чекистов? Многие из них даже и русского языка не знали, работали с переводчиками. Автор рассказывает, например, как Уилльяму Гаскеллу, непосредственному руководителю миссии в России, американцы и русские сообщали о том, что АРА переполнена чекистскими агентами, однако он не предпринимал в связи с этим никаких действий, чтобы снять у советского руководства подозрения относительно мотивов деятельности своей организации. В итоге чекистам так и не удалось поймать ни одного шпиона.

Автор показывает, что деятельность американской миссии означала нечто большее, чем просто спасательная операция. Приход АРА в Россию означал конец информационной блокады Советской страны, ее открытие для внешнего мира. По сути, появился шанс налаживания диалога между коммунистами и капиталистами. Это было еще и <шоу> - демонстрация эффективности американской системы, оказавшей огромное влияние на страну в 20-е гг.

АРА помогала России, несмотря на то, что Америка не признавала большевистскую власть и даже относилась к ней очень враждебно. Сам организатор миссии - Г. Гувер - отличался своим радикальным антибольшевизмом. И, тем не менее, ему принадлежит заслуга в организации эпопеи помощи голодавшей стране.

Работа написана прекрасным литературным языком, содержит элементы иронии, юмора, сарказма - все это делает книгу и ее предмет увлекательными и зрелищными. Автору удалось создать многоцветное панорамное изображение постигшей России трагедии и усилий тех, кто внес вклад в ее спасение, но сегодня так незаслуженно забыт или представлен в искаженном свете.

[1] The Big Show in Bololand. The American Relief Expedition to Soviet Russia in the Famine of 1921 By Bertrand M. Patenaude (Stanford, California: Stanford University Press, 2002, 817 pp.)

[2] Нана Цихелашвили, Американская помощь народам России в начале 1920-х гг. ХХ века. Канд. Дисс. М., РГГУ, 1998; Американский Ежегодник, 1995, С. 191-213; В.В. Кондрашин, 1922-й год в советской деревне глазами ГПУ (http://www.fsb.ru/history/read/1999/kondrashin.html

http://www.irex.ru/press/pub/polemika/