П'ятниця, 29.03.2024, 09:55
Історія та гуманітарні дисципліни
Головна | Реєстрація | Вхід Вітаю Вас Гість | RSS
Меню сайту



QBN.com.ua
Головна » Статті » Історія д і п зарубіжних країн » Стародавня доба

Боровков П. С. Судебная власть понтификов в римском гражданском праве V—IV вв. до н. э.
П. С. Боровков
Судебная власть понтификов в римском гражданском праве V—IV вв. до н. э.

Рассматриваются вопросы, связанные с реализацией судебной власти в римском гражданском процессе периода ранней республики. Автор, опираясь на сообщения древних авторов, приходит к выводу, что в римском обществе V— IV вв. до н. э. сложился определенный комплекс необходимых предпосылок и факторов, способствующих тому, чтобы понтифики заняли господствующее положение в области гражданского судопроизводства и обладали реальной судебной властью. Большинство данных факторов так или иначе корнями восходят к господствующему положению понтификов в области государственных священнодейств и непосредственно связаны с правом жертвоприношений.

В небольшом отрывке из сочинения Помпония1 , посвященного истории римского права, содержится весьма любопытный фрагмент, повествующий о судебных прерогативах жреческой коллегии понтификов в период ранней республики. В антиковедении неоднократно отмечался тот факт, что в период ранней республики понтифики принимали активное участие в разработке и толковании гражданского права [см.: Моммзен, 1934, 152—154]. Тем не менее в современной историографии наблюдается крайне настороженное отношение к возможности признания за понтификами судебных функций в области гражданского судопроизводства. Исследователи указывают на то обстоятельство, что в источниках практически полностью отсутствуют конкретные факты и примеры реализации судебной власти понтификов в отношении не жрецов [см.: Сморчков, 1994, 56]. Однако Помпоний недвусмысленно говорит, что за понтификами закрепилась прерогатива заведовать судебными делами среди граждан после принятия Законов XII таблиц в 449 г. до н. э. Приведем интересующий нас фрагмент: «Итак, почти в одно время возникли три права: законы XII таблиц, из них начало вытекать три права: сами законы XII таблиц, из них начало вытекать цивильное право, из них же составлены legis actiones. Знание этих прав, и умение толковать, и иски были в руках коллегии понтификов; и устанавливалось в каждом году, кто из среды понтификов будет руководить частными делами, и почти 100 лет народ придерживался этого обычая (т. е. и в течение всей первой половины IV в. до н. э. — П. Б.) [D., 1.2.2.6]»2 . Помпоний, повествуя о судебных прерогативах понтификов, использует сочетание praeesset privates, что можно перевести как «отправлять частное судопроизводство» [Lewis, Short, 1879, 1432]. Действительно, сообщение нашего источника на первый взгляд выглядит несколько странным, если учесть тот факт, что до введения должности претора судебная власть в Риме принадлежала консулам [см.: Wieacker, 1988, 429]. Между тем пассаж Помпония интригует и побуждает задаться вопросом: имели ли в самом деле понтифики реальную возможность отправлять судебную власть в Римской республике в V—IV вв. до н. э?

Цель данной статьи — попытаться выделить и проанализировать те факторы, которые могли бы способствовать закреплению за коллегией понтификов судебной власти в области гражданского права в эпоху ранней республики (V—IV вв. до н. э.).

Следуя нашей цели, обратимся прежде всего к анализу древнейшего римского процессуального права — легисакционного процесса. Исторически первая процессуальная форма судопроизводства именовалась римлянами как per legis actiones и, согласно Гаю, получила свое название благодаря тому, что сам процесс был основан строго на законах [Gai, IV, 11]. На основе норм Законов XII таблиц и были составлены иски, которые использовались в легисакционном процессе [см.: Robinson, 1997, 90]. Исследователи справедливо замечают, что в Древнем Риме V—III вв. до н. э., для того чтобы ориентироваться в существующем правопорядке, мало было знать сам текст законов, которые, как свидетельствуют источники [Liv., 6.1; Val. Max., 2.5.2], могли быть выставлены на форум [см.: Муромцев, 2004, 189]. Необходимо было знать тот юридический аппарат, посредством которого эти законы применялись в реальной жизни [см.: Там же, 190]. Этот аппарат включал в себя главным образом торжественные формулы исков. Кто не знал формул, тот вообще не имел ясного представления о праве [Там же, 24]. К этому юридическому аппарату следует отнести и список судебных и запретных дней, которые устанавливались понтификами [Val. Max., 2.5.2]. Эта прерогатива понтификов объясняется тем, что жрецы всех богов (понтифики) были ответственны за составление и ведение календаря, смысл которого заключался главным образом в том, чтобы правильно определить день соответствующего религиозного мероприятия. Для вычисления праздничных дней понтифики проводили специальные наблюдения за изменениями фаз луны [Macr., Sat., I, 16.9]. Согласно Макробию, дни в рамках римского календаря делились на festis (праздничные) и profestis (обыкновенные, будничные). Так, Макробий пишет: «Праздничные дни предполагают жертвоприношения, торжественные кушанья, публичные игры, отдых, тогда как обыкновенные дни — это комициальные дни, дни, назначенные для окончательного решения суда, дни для вызова в суд, дни военного характера» [Macr., Sat., I, 16.3]. Список же этих присутственных дней тщательно утаивался понтификами, так что «о судных днях можно было узнать лишь от немногих» [Cic., Ad Att., 6.1.8]. Таким образом, понтифики сосредоточивали в своих руках две важнейших точки координат, необходимых для контроля над судопроизводством: формулы исков и список судебных дней (фасты).

Причастность жречества к формированию древнейшего процесса реконструируется и на основе данных о характере самой востребованной группы исков (в рамках легисакционного процесса) — legis actio sacramenti [см.: Франчози, 2003, 79]. Дословно этот юридический термин можно перевести как «действие закона через обещание жертвоприношения» [Кофанов, 1994, 34]. Вот как определяет этот термин Варрон, римский ученый I в. до н. э.: «Деньги, которые приносят в суд для тяжбы, называются sacramentum от слова “жертвоприношение” (sacrum). После этого истец и ответчик отдают их понтифику. В одних делах отдают по 500 медных (ассов), в других делах они проводят такое же действо, но с другой суммой, которая определена законом» [Varro, De Lingva Latina, V, 180]. Данный механизм судопроизводства получил закрепление и в самих Законах XII таблиц: «По искам в 1000 и более медных ассов сакраментум отдается понтификам, по искам на меньшую сумму вносится 50 ассов…» [XII, II, 1]. Участие понтификов в качестве получателей судебного залога (в виде жертвоприношения) и судей в некотором роде соотносится с их прерогативами в области государственных священнодействий. Поскольку первоначально сакраментум взимался не деньгами, а в виде овец и быков [Cic., De Rep., II, 60], постольку именно эти животные наиболее часто использовались понтификами для государственных жертвоприношений [Gell, X, 1]. Проигравшая сторона оставляла свой судебный залог в государственной казне (эрариуме), которая хранилась в храме Сатурна [см.: Кофанов, 1994, 34—35]. То, что сакраментум использовался понтификами именно для публичных жертвоприношений, можно понять из сообщения Феста: «Сакраментум — это медь, которая выплачивается соответственно наказанию либо ответчиком, либо истцом. Однако словом “сакраментум” эта медь стала называться потому, что из-за недостатка казны и из-за многочисленных общественных жертвоприношений использовалась в богослужении» [Fest, P.468]. В данном случае необходимо учитывать, что только понтифики были вправе определять пригодность жертвы для обрядов и священнодейств [Warde Fowler, 1991, 62] и соответственно контролировать источники финансирования культовых потребностей общины [Liv., I, 20.6]. Таким образом, правомочия понтификов в области гражданского судопроизводства были некоторым образом связаны с их функциями надзора в сфере публичных жертвоприношений. Поэтому можно сделать вывод о том, что судебные функции жрецов вытекали не только из того факта, что понтифики были первоклассными и опытными интерпретаторами божественного права, но также и из того обстоятельства, что гражданский процесс был пронизан жертвоприношениями — исконной областью регулирования понтификального права.

Исковая система легисакционного процесса была перегружена жестким формализмом. Формализм, замечает Гай, пронизывал эти иски настолько, что субъект, который вместо выражения «вырубленное дерево» (arboribus succisis) говорил о действительном факте вырубки виноградной лозы (vitibus succisis), только по этой причине проигрывал тяжбу [Gai, IV, 11]. В связи с этим исследователи архаического римского права давно уже заметили, что легисакционный процесс целиком основывался на ритуальном произнесении определенных торжественных слов (verba solemnia) и на соблюдении ритуальных жестов и действий [см.: Robinson, 1997, 81]. Представляется, что правила этих ритуальных действий и жертвоприношений, которые сопровождали судоговорение, регламентировали и разрабатывали понтифики. Скорее всего, эти священнодействия являлись неотъемлемой частью самой исковой формулы. Знание же этих правил (наряду с фастами) — это еще один оплот могущества понтификов в сфере гражданского судопроизводства. Возможно, об этих правилах и идет речь в одном интересном пассаже Ливия. Древний историк повествует о деятельности военных трибунов в консульской власти в области реконструкции существующего законодательства сразу после галльского погрома в 390 г. до н. э.: «Вступив в должность после междуцарствия, магистраты вместе с сенатом прежде всего позаботились о делах религии. Во-первых, они приказали собрать уцелевшие договоры и законы, то есть законы XII Таблиц и некоторые из царских законов. Одни из них были даже обнародованы, однако те законы, которые относились к жертвоприношениям, понтифики ревностно утаили» [Liv., VI, 1.9—10]3 . Любопытно отметить, что заботы магистратов о восстановлении законодательства рассматриваются Ливием как дела религиозного характера (de re religionibus), что, в свою очередь, подкрепляет наше убеждение о тесном симбиозе в раннереспубликанском Риме религии и гражданского права. В отношении же тех законов о жертвоприношениях, которые были утаены понтификами (leges ad sacra pertinebant a pontificibus), можно предположить, что речь здесь идет как раз о тех ритуальных правилах, которые сопровождали применение известных законов на судебном разбирательстве. О том обстоятельстве, что гражданское право было перегружено правилами жертвоприношений, прямо говорит Валерий Максим [Val. Max., 2.5.2]: «Гражданское право в течение нескольких столетий было скрыто среди жертвоприношений (inter sacra) и священнодейств (caerimoniasque) бессмертным богам и вследствие этого было известно только понтификам»4 . Причем наш автор явно имеет в виду те правила священнодействий, которые регламентировали судопроизводство, поскольку далее пишет, что эта монополия понтификов на знание в этой области закончилась вместе с публикацией священных исковых формул и списка судебных дней Г. Флавием [Ibid].

Обратимся вновь к тексту нашего ключевого источника. Помпоний указывает, что обычай ежегодно определять, кто из коллегии понтификов будет ответствен за судопроизводство, сложился после издания Законов XII таблиц. Как можно объяснить пассаж Помпония, почему этот обычай сложился именно после принятия законодательства? Известно, что Законам XII таблиц придавался особый статус — статус основы римского правопорядка [см.: Robinson, 1997, 2—4]. Римляне рассматривали этот закон в качестве ядра всего частного и публичного права [Liv., III, 43]. Необходимо учитывать и основную цель проведения кодификации — зафиксировать существующей правопорядок, существующие нормы обычного права, которые могут использоваться в качестве «ясных» источников права [см.: Покровский, 2002, 104]. Проведение кодификации было стимулировано недовольством плебеев, которые особенно сетовали по поводу злоупотреблений со стороны магистратов — патрициев, которые вершили судебное разбирательство, основываясь на нормах обычного права, не известных плебеям. С помощью же кодификации права предполагалось покончить с этим злоупотреблением и определить существующий круг норм, которые будут применяться в суде [Пухан, Поленак­-Акимовская, 2003, 21]. Иными словами, XII Таблицам придавался особенный статус законов, которые смогут положить предел внутренней смуте и стабилизировать социально-политическую ситуацию. В менталитете римлян было считать высшей ценностью защищенность гражданского коллектива от внутренней смуты, которую можно предотвратить с помощью установления мудрого законодательства [Salust., Ep.2.8]. Можно с уверенностью сказать, что Закон XII таблиц воспринимался римлянами наподобие законов Солона в Афинах — как основа целостности и сплоченности гражданского коллектива. Отсюда понятно столь трепетное и заповедное отношение к нему римлян. Изменить его содержание или как-то вольно интерпретировать считалось недопустимым и, более того, грозило повлечь за собой гражданскую смуту [см.: Блох, 1904, 67]. Согласно господствующим правовым доктринам V—III вв. до н. э., фиксированные нормы должны были применяться в качестве источников права в неизменном виде, никакое вмешательство (с целью изменения их текста) не допускалось. В связи с этим в юридической практике использовалось только буквальное толкование нормы [см.: Муромцев, 2004, 188]. Естественно, такие представления вызывали серьезные трудности в применении Законов XII таблиц, поскольку сам кодекс был составлен по казуистическому принципу, и вследствие этого в нем не могли быть предусмотрены все конфликтные ситуации и казусы. Прямой намек на трудности такого характера можно найти в словах Помпония: «Обычно бывает, что толкование нуждается в авторитете мудрецов (ut interpretandi desideraret prudentium auctoritatem), и после издания указанных законов [т. е. Законов XII таблиц] возникла потребность в их обсуждении…» [D., 1.2.2.5]. Из этой потребности и возникло особое право от мудрецов — комментарии и толкования Законов XII таблиц. Представляется, что данное право от мудрецов и было призвано приспособить (путем высокой техники буквального толкования и интерпретации норм) XII Таблиц к постоянно развивающимся (пускай по началу и медленно) и усложняющимся правовым отношениям в римском обществе [Муромцев, 2004, 187—190]. Неудивительно, что такими мудрецами-интерпретаторами явились жрецы-понтифики [D., 1.2.2.6]. Здесь, вероятно, реализовался механизм аналогии. Понтифики традиционно слыли искусными толкователями божественного права [Dion. Hall., II, 73.4]. Эта жреческая коллегия собирала, хранила и оформляла в виде сборников древнейшее законодательство (Liv., I, 34). Самым известным в начале V в. до н. э. был сборник царских законов, составленный понтификом Папирием [см.: Robinson, 1997, 56]. Иски, составленные на основе Законов XII таблиц, также находились в ведении понтификов [D., 1.2.2.6]. Эти иски получили и соответствующее название — legis actiones («иски по закону», или «иски на основании закона»). Поэтому представляется совершенно естественным, что община возложила судебную власть именно на понтификов. Только они обладали знанием всех необходимых навыков и приемов техники буквального толкования и могли в качестве судей успешно и эффективно применять кодекс децемвиров на практике. Между тем не совсем понятно, какая правовая основа была заложена в функционирование понтификата в области гражданского судопроизводства, каким образом судебная власть понтификов получила легитимное оформление? Попытаемся сделать хотя бы некоторые шаги в сторону прояснения данного вопроса.

Помпоний сообщает, что согласно обычаю устанавливалось в каждом году, кто из коллегии понтификов будет ведать частными делами [D., I, 2.2.5]. В данном месте древний юрист употребляет глагол consisto, который имеет очень широкое значение («состоять, быть, существовать, устанавливать») [см.: Дворецкий, 2000, 187] и не подразумевает под собой какого-либо строгого юридического смысла [см.: Гаджиева, 2004, 253]. Поэтому мы можем только догадываться, кто и каким образом назначал понтификов. Единственная зацепка, которую нам оставляет Помпоний, — это указание на годичный срок полномочий понтификов. Древнеримский юрист говорит в единственном числе: «кто из них [из понтификов]» будет ведать частными делами. Из чего можно заключить, что один из членов коллегии понтификов получал полномочия на срок один год вершить частное судопроизводство. В данном случае внешний правовой режим функционирования понтифика напоминает режим функционирования магистрата. Здесь необходимо вспомнить, что городской претор также в течение года и в единственном числе (до 242 г. до н. э.) отправлял судопроизводство [см.: Wieacker, 1988, 429—432].

Таким образом, режим функционирования магистратуры городского претора явно был воспринят от его преемника — понтифика. Однако претор был выборной общественной должностью: гражданская община в лице народного собрания наделяла его империумом, на основании которого он и вершил суд [см.: Watson, 1992, 4]. Можем ли мы в отношении понтификов предполагать, что они также получали власть от народного собрания? Это представляется маловероятным в тот отдаленный период римской истории. Жрецы даже во II в. до н. э. были ярыми противниками перенесения выборов священнослужителей в комиции. Так, согласно знаменитой речи авгура Г. Лелия (по поводу ротации 145 г. до н. э. народного трибуна Красса о переносе выборов жрецов в комиции), замена принципа кооптации в комплектовании понтификов и авгуров на принцип выборности непременно должна осквернить жреческий сан; нарушить тот заповедный обычай кооптации (через специфическую процедуру посвящения — inauguratio), который был завещан предками [Cic., Brut. 83; De nat. deor., III, 43]. Поэтому представляется, что назначение жрецов в качестве судебных магистратов осуществлялось на основании иного правового механизма (не через комициальные выборы).

В исследовательской литературе уже отмечалось, что в римском публичном праве бытовала практика, когда магистрат делегировал свою власть в сфере imperium domi (внутри помериума) городскому префекту [см.: Кофанов, 2003, 35—36]. Согласно Тациту, магистраты, надолго покидая город, передавали свои полномочия временным заместителям или префектам (Ann., IV, 11). Представляется, что данный механизм передачи власти идеально подходил и для назначения понтификов в качестве заместителей магистратов в области судопроизводства. Такой способ гармонично соотносился как с принципами жреческой организации (власть жрецов не зависит напрямую от воли народа), так и с принципами civitas. Понтифики приобретали судебные полномочия непосредственно от выборного должностного лица, обладающего империумом, а значит, судебной властью. Поэтому в данном случае можно согласиться с предположением Л. Л. Кофанова относительно того, что понтифики по той же самой схеме, что и префекты, получали от магистрата право на судебную власть в городе [см.: Кофанов, 2003, 36]. Если учесть, что высшие магистраты были практически постоянно заняты войной и фактически не имели возможности регулярно отправлять судопроизводства, такая практика вполне могла закрепиться в качестве некоего обычая. Со своей стороны хотелось бы добавить еще один аргумент, свидетельствующий в пользу вероятности использования именно такого механизма передачи власти понтификам в области судопроизводства. Похожий способ делегирования понтифику магистратских полномочий наблюдается в данный период времени и в сфере militae (военно-политической власти высших магистратов). Об этом свидетельствуют некоторые наши источники, согласно которым консул передавал свои обязанности в области военного командования именно понтифику [Liv., X, 29].

Практика делегирования магистратами своей власти понтификам, на наш взгляд, была достаточно распространенным явлением в период ранней республики. Понтифики воспринимались непосредственно как общинные должностные лица, которым выбранные на комициях высшие магистраты передавали свою власть в определенной области общественных отношений. Свидетельство о том, что понтифики выполняли функции магистратов и воспринимались непосредственно в качестве должностных лиц общины, мы встречаем у Иоанна Лида: «…Эти децемвиры были магистратами до тех пор, пока римляне не пожелали причислить к разряду магистратов тех, которых называют понтификами; ведь на основе мнения и суда понтификов древние писали законы и регулировали торговлю» [Lyd., De mag., I, 35]. Заметим, что Иоанн Лид связывает закрепление за понтификами магистратского статуса с их прерогативами в области законодательства и суда, что может свидетельствовать о том, что понтифики фигурировали на протяжении V—IV вв. до н. э. в области гражданского процесса именно в качестве судебных магистратов. Помпоний сообщает, что обычай назначать одного из коллегии понтификов ведать судопроизводством сохранялся приблизительно сто лет. Такие хронологические рамки вполне соответствуют дате введения претуры (367 до н. э.) — специальной судебной магистратуры [см.: Кофанов, 2003, 37]. Однако в современных исследованиях относительно данного вопроса не наблюдается единства и высказываются даже предположения, что понтифики сохраняли за собой судебную власть вплоть до конца III в. до н. э [см.: Mitchell, 1990, 170].

Итак, из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что в римском обществе V—IV вв. до н. э. сложился определенный комплекс необходимых предпосылок и факторов, способствующих тому, чтобы понтифики заняли господствующее положение в области гражданского судопроизводства и, более того, обладали реальной судебной властью. Обозначим их следующим образом.

·Сам уровень общественного развития и вытекающая из него специфика правовых взглядов в целом предполагали симбиоз гражданского и сакрального права. А тесная связь между религией и правом способствовала закреплению за жрецами судебных функций.

·Господствующее положение именно коллегии понтификов — как аккумулятора религиозных и юридических знаний и представлений общества.

·Колоссальный опыт понтификов в качестве интерпретаторов и толкователей божественного права.

·Прямая связь легисакционного процесса с правом жертвоприношений — исконной областью регулирования понтификального права (это обстоятельство, на наш взгляд, стало доминирующим в том отношении, что нишу в сфере судопроизводства заняли именно понтифики, а не авгуры или фециалы, также очень влиятельные, но не связанные напрямую с областью государственных жертвоприношений жреческие коллегии).

·Надзор понтификов за календарем и вытекающее отсюда составление этими жрецами таблиц судебных дней.

·Появление фиксированного кодекса обычного права (Законы XII таблиц) и вытекающая отсюда необходимость особого тщательного и осторожного подхода к применению и толкованию данных писаных норм. Успешно же реализовывать и применять в судопроизводстве законы и составлять соответствующие им иски могли только понтифики в силу своего опыта и специального знания в области права.

·Формирования специфического публично-правового механизма, позволяющего передавать понтификам магистратские полномочия в сфере судопроизводства, что обеспечивало понтификам законную власть в общине и магистратский статус (или статус, близкий к нему).

Отметим, что большинство из перечисленных предпосылок установления судебной власти понтификов так или иначе корнями восходят к их господствующему положению в области государственных священнодейств и связаны с правом жертвоприношений. В целом же, опираясь на выведенные выше предпосылки, мы можем с определенной долей осторожности верифицировать утверждения Помпония, что после децемвиральной кодификации судебная власть в гражданском процессе перешла к понтификам.

Статья поступила в редакцию 14.11.2006.
Литература

Блох Л. Сословная и социальная история римской республики. СПб., 1904.

Дворецкий И. Х. Большой латинско-русский словарь. М., 2000.

Гаджиева И. А. Латынь и римское право. М., 2004.

Кофанов Л. Л. Генезис преторского права в Риме // IVS ANTIQUM. M., 2003. №. 12.

Кофанов Л. Л. Сакральное право: от человеческих жертвоприношений к правовым санкциям // Религия и община в Древнем Риме. М., 1994.

Моммзен Т. История Древнего Рима. Т. 1. М., 1934.

Муромцев С. А. Гражданское право Древнего Рима. М., 2003.

Покровский И. А. История римского права. М., 1998.

Пухан И., Поленак-Акимовская М. Римское право. М., 2003.

Сморчков А. М. Коллегия понтификов и гражданская община (IV—II вв. до н. э.) // Религия и община в Древнем Риме. М., 1994.

Франчози Дж. Институционный курс римского права. М., 2004.

Lewis C. T., Short C.The Latin dictionary. N. Y., 1879.

Mitchell R. E.Patricians and plebeians: the origin of the roman state. N. Y., 1990.

Robinson O. F.The sources of The Roman law. L., 1997.

Warde Fowler W. M. A.The original meaning of the word sacer // JRS. 1911. Vol. 1.

Watson A.The state, law and religion: paganRome.Athens(Georgia), 1992.

Wieacker F.Romische Rechtsgeschichte. Munich, 1988.
Примечания

1Помпоний — римский классический юрист II в. н. э. Его сочинение «Enchiridium» («Пособие») содержит бесценные и во многом уникальные сведения об истории становления права и юридической науки в Древнем Риме. Достаточно небольшой, но связанный отрывок из его труда приводится в первой книге Дигест Юстиниана. Возврат

2Pomponius l.S. enchir. «Deinde ex his legibus eodem tempore fere actiones compositae sunt, quibus inter se homines disceptarent: quas actiones ne populus prout vellet institueret certas solemnesque esse voluerunt: et appellatur haec pars iuris legis actiones, id est legitimae actiones. et ita eodem paene tempore tria haec iura nata sunt: lege duodecim tabularum ex his fluere coepit ius civile, ex isdem legis actiones compositae sunt. omnium tamen harum et interpretandi scientia et actiones apud collegium pontificum erant, ex quibus constituebatur, quis quoquo anno praeesset privatis. et fere populus annis prope centum hac consuetudine usus est». Возврат

3«Hi ex interregno cum extemplo magistratum inissent, nulla de re prius quam de religionibus senatum consuluere. In primis foedera ac leges—erant autem eae duodecim tabulae et quaedam regiae leges—conquiri, quae comparerent, iusserunt; alia ex eis edita etiam in uolgus: quae autem ad sacra pertinebant a pontificibus». Возврат

4«Ius ciuile per multa saecula inter sacra caerimoniasque deorum inmortalium abditum solisque pontificibus notum». Возврат

© П. С. Боровков, 2007

Боровков П. С. Судебная власть понтификов в римском гражданском праве V—IV вв. до н. э. / П. С. Боровков // Известия Уральского государственного университета. – 2007. – № 49. – С. 19-27.

Категорія: Стародавня доба | Додав: chilly (27.06.2008)

Як качати з сайту


[ Повідомити про посилання, що не працює

Права на усі матеріали належать іх власникам. Матеріали преставлені лише з ознайомчєю метою. Заванташивши матеріал Ви несете повну відповідальність за його подальше використання. Якщо Ви є автором матеріалом і вважаєте, що розповсюдження матеріалу порушує Ваші авторські права, будь ласка, зв'яжіться з адміністрацією за адресою ukrhist@meta.ua


У зв`язку з закриттям сервісу megaupload.com , та арештом його засновників частина матерійалу може бути недоступна. Просимо вибачення за тимчасові незручності. Подробніше

Переглядів: 2588
Форма входу
Логін:
Пароль:
Пошук
Друзі сайту
Статистика
Locations of visitors to this page

IP






каталог сайтів



Онлайн усього: 1
Гостей: 1
Користувачів: 0
Copyright MyCorp © 2024