Не будучи уверенным в поддержке казаков и получив отказ сейма ввести новые налоги для ведения военных действий, Сигизмунд III обратился с мольбами о помощи к европейским [101] монархам, убеждая их, что поражение Польши обойдется дорого для всей Европы. В ряд стран Запада были направлены польские послы, но единственным и довольно скромным результатом завершилось только посольство Е. Оссолинского к английскому королю Якову I. Польше было обещано 5-тысячное войско и разрешен набор солдат на территории Англии, в инструкции Томасу Роэ, новому английскому представителю в Константинополе, рекомендовалось всеми способами помешать войне султана с Польшей, попытаться облегчить положение польских пленных, захваченных турками в Валахии.2) Полной неудачей завершились посольства П. Жеромского в Нидерланды и М. Пшерембского в Габсбургскую империю. Последнее было особенно обидно для поляков.

Немалые надежды «иезуитский король» Сигизмунд III возлагал на поддержку римской курии. В январе 1621 г. умер Павел V, папа, с которым у короля были натянутые отношения, и на римском престоле оказался новый понтифик — Григорий XV (1621—1623 гг.). Несмотря на это надеждам Сигизмунда III не суждено было сбыться: в отношении Польши Григорий XV занимал ту же позицию, что и его предшественник. Известно, что после Цецорского поражения Павел V направил 30 посланий различным светским и духовным сановникам польско-литовского государства с единственной целью — добиться поддержки ими позиции униатской церкви на ближайшем сейме.3) Эта же проблема заботила и Григория XV. В инструкции Козимо де Торресу, сменившему в середине 1621 г. варшавского нунция Франциско Диоталлеви, указывалось, что папство оказало слишком большую поддержку Габсбургам в борьбе с Турцией и поэтому не может теперь прийти на помощь королю; особое внимание в этом документе обращалось на положение униатской церкви, при этом подчеркивалось, что поляки заинтересованы в поддержке казаков перед лицом турецкой агрессии и что на прошлом сейме (1620 г.) только решимость нунция и короля удержала поляков от уступок православным.4)

Между тем, отказав Речи Посполитой в какой бы то ни было поддержке, в Риме чрезвычайно внимательно следили за ходом событий в Северном Причерноморье. Информация поступала главным образом от польского нунция и от агентуры в Венеции и Константинополе. Эти реляции, отправлявшиеся в адрес курии, являются источником первостепенной важности по истории Хотинской кампании 1621 г.5)

В современной историографии одним из наименее изученных аспектов Хотинской кампании является участие в ней запорожских казаков, и в частности история их черноморских походов [102] накануне и в ходе сражения. В докладе видной советской исследовательницы Е. М. Апанович на международной конференции, посвященной 325-летию Хотинской битвы, отмечалось, что сама возможность таких походов подвергалась сомнению в историографии XIX в., недостаточно исследован этот вопрос и в настоящее время.6) Известные сегодня документы римской курии позволяют пролить свет на эту страницу истории запорожского казачества.

Данные о морских экспедициях запорожцев поступали в курию главным образом из Венеции. Реже в Риме получали информацию непосредственно из столицы Оттоманской Порты или же из Варшавы. Практически всегда первоисточником информации был Константинополь, что неудивительно: именно сюда поступали в первую очередь известия о нападениях казаков на турецкие суда и владения, отсюда отправлялись против запорожцев морские экспедиции, не следует забывать и о том, что именно этот город являлся главным объектом казацких походов. Естественно, ни Венеция, у которой не было своего флота на Черном море, ни Варшава, где зачастую узнавали о казацких экспедициях только от турецких послов, не могли тягаться в этом отношении с Константинополем. Уже в начале 1621 г. в Риме знали о подготовке запорожцев к морскому походу. 12 января сюда сообщили из Константинополя, что казаки обладают достаточным числом чаек, чтобы 2 тыс. человек достигли турецкой столицы; аналогичные новости содержались в письме из Венеции, датированном 13 марта 1621 г., где со ссылкой навести из Константинополя говорилось, что более чем 1800 казаков находятся в устье Дуная и готовы идти на главный город Османской империи.7) 7 мая польский нунций извещал кардинала Людовизи, что 30-тысячное казацкое войско готово идти в Валахию, причем все оно или его часть может двигаться морем.8)

Действительно, в мае казацкие чайки уже вышли в Черное море: 29 мая в Рим из Венеции было направлено известие, подтвержденное затем информацией от 5 июня, что на море против казаков отправлено большое число турецких галер.9) 12 июня из Венеции было послано следующее письмо с пересказом известий из Константинополя от 19 мая. Здесь, в частности, сообщалось, что казаки совершают нападения на причерноморские владения Порты и, располагая 300 чайками, угрожают Константинополю. В охваченной страхом турецкой столице снарядили ряд новых судов для борьбы с казаками.10) Следующие известия, поступившие в Рим также через Венецию (датированы в Константинополе 6 июня), вновь полны страха перед казаками.11) В посланиях курии речь шла, очевидно, о тех же событиях, о которых [103] доложили султану 10-13 июня 1621 г. Ему, в частности, «донесли о сожжении и разграблении казаками местечка Анхиал (в 12 часах пути от Варны), лежащего пониже Месембрии... Пришли известия от Хусейна, силистрийского бейлербея, что казаки на 18 чайках, спустившись по Днепру, разорили некоторые бессарабские селения...»12)

Частично эти же действия запорожцев описаны, очевидно, и в реляции из Константинополя от 17 июня. Здесь сообщается, что, попытавшись разрушить мост, построенный турками через Дунай, казаки разделились на две части — одна совершила нападение на Варну, а другая, насчитывавшая всего 15 чаек, двинулась к каналу в 18 милях от Константинополя. Это вызвало такой страх в столице империи и в Пере, что многие жители последней бежали в Константинополь, захватив лишь самые дорогие вещи. В столице, кроме оставленных султаном трех галер, были вооружены еще 40 судов, которые, вышли в море для борьбы с казаками, но, так и не решившись начать сражение, ночью ушли обратно. Об этих же событиях почти в тех же словах сообщается в письме в Рим из Венеции от 31 июля 1621 г.13) Та же информация, даже несколько более полная, приводится в реляции в Париж французского посла в Константинополе де Сези, отправленной из Константинополя 17 июня 1621 г. Де Сези, однако, говорит не о 15, а о 16 казацких чайках, в остальном же информация о нападении запорожцев на канал полностью совпадает, и это позволяет говорить о том, что известные нам послания основываются на одном источнике.14) Некоторые данные, приведенные в римской реляции и письме де Сези, подтверждаются польскими источниками.15)

На протяжении всего июля и августа в курию продолжали поступать сведения о действиях казаков на Черном море, однако эта информация носила более или менее общий характер.16) Только 11 сентября датируется первое достаточно конкретное сообщение из Венеции о столкновении казацких чаек и турецкого флота на Черном море. Это известие основывается в свою очередь на реляции из Константинополя, в которой сообщалось, что турки захватили 6 казацких чаек. Попавшие в плен казаки были представлены султану, при этом вели себя с большой храбростью, хотя один из них и вынужден был передать туркам «многие секреты польского войска».17) Эти же события отражены в письме из Венеции от 2 октября, где говорится, что турки, понеся большие потери, захватили 20 казацких чаек. Пленные были представлены султану и по его приказу казнены: одни обезглавлены, другие брошены зверям, третьи четвертованы, четвертые заживо погребены.18) Приведенная информация позволяет [104] определить причины «сговорчивости» пленного казака, о котором сообщалось в письме от 11 сентября, — безусловно, он был подвергнут жестоким пыткам.

Полученные в курии данные подтверждаются все тем же французским послом в Константинополе де Сези. 18 августа он доносил в Париж: «Мы узнали также, что Баша, потопив до двадцати галер в Черном море, захватил 16 или 17 казачьих лодок, которые так защищались, что турки потеряли столько же, сколько выиграли. Уцелевшие после сражения казаки были отправлены Башем в подарок господину, который велел их всех умертвить и хотел собственноручно отрубить им головы, если бы Годжиа не отговорил его от этого, но он не помешал ему застрелить нескольких из них, выпустив в них стрелы. Часть пленных была раздавлена слонами, другие разорваны на части четырьмя галерами, остальные были закопаны заживо».19) Сообщение де Сези позволяет определить время столкновения турецкого флота с казацкими чайками — оно относится к первой половине августа 1621 г.

В документах курии сохранилось также письмо из Константинополя от 15 сентября 1621 г., где сообщается о нападении 80 казацких чаек на турецкий мост через Дунай, охранявшийся 40 галерами. После двухчасового боя казаки вынуждены были вернуться в Черное море для захвата турецких транспортов, «не сумев завершить предприятие, достойное вечной славы».20) Действия запорожцев на морских коммуникациях турецкой армии, о которых сообщалось в Рим, продолжались в ходе всей Хотинской битвы. Последняя информация подобного рода была отправлена из Венеции 30 октября: «...несколько казацких барок захватили на Черном море ряд турецких карамусалов с амуницией и другой военной провизией, направлявшихся в турецкий лагерь в Валахии».21) Эти данные относятся, по всей видимости, к концу сентября — началу октября 1621 г., т. е. ко времени до заключения Хотинского перемирия 9 октября 1621 г.

В целом, как можно судить на основании приведенных выше реляций, документы, отложившиеся в архивах римской курии, дополняют наши представления о вкладе украинского, и в частности запорожского, казачества в победу над вооруженными силами Османской империи под Хотином.

Сразу же по окончании польско-турецкой войны Сигизмунд III поспешил выразить благодарность английскому монарху Якову I, единственному из государей, оказавшему хоть какую-то поддержку Речи Посполитой.22) Будучи заинтересованным в поддержке Речи Посполитой в европейских делах в условиях начавшейся Тридцатилетней войны, Яков I действительно стремился [105] оказать дипломатическую поддержку Польше, в первую очередь через своего представителя в Константинополе Т. Роэ. Информация о событиях польско-турецкой войны поступала в Лондон как от Роэ,23) так и от английского подданного в Гданьске Патрика Гордона;24) данные о черноморских походах запорожцев были известны венецианским представителям в Лондоне.25)

Характерно, что после Хотинской победы римская курия, отказавшая в свое время в поддержке Речи Посполитой, поспешила со своими поздравлениями: Григорий XV направил по этому поводу бреве Сигизмунду III, где, кстати, не было сказано ни одного слова об участии в войне украинских казаков.26) Политика Ватикана в данном случае не отличалась особой новизной. Еще за сто лет до описываемых нами событий известный немецкий гуманист Ульрих фон Гуттен писал о нравах курии: «Три вещи изобретены, чтобы выжимать золото из других стран: торговля индульгенциями, несуществующая война с турками и власть папских легатов в варварских землях... Три вещи неохотно делают в Риме: держат свое слово, помогают другому и уступают дорогу...»27)

1) Голобуцкий В. А. Запорожское казачество. Киев, 1957. С. 172-173.

2) Eiementa ad fontium editiones VI. Res Polonicae Jacobo I Anglia regnante conscriptae ex archivis publicis Sontoniarum. Roma, 1962. N 175, 202; Ossolinski J. Pamietnik (1595—1621). Wroclaw, 1952. S. 153-156; ZPH. 1830. T. 5. S. 397-399; Рашба H. С. Очерк истории польско-турецких отношений в XVI — первой четверти XVII века // Османская империя в первой четверти XVII века. М., 1984. С. 39-40; Голобуцкий В. А. Указ. соч. С. 175-176.

3) Documenta Pontificum Romanorum historiam Ucrainae illustrantia. Roma, 1953. Vol. 1. N 339-368.

4) Reiacye nuncyuszow apostolskich i innych osób w Polsce od roku 1548 do r. 1690. В.; Poznan, 1864. T. 2. S. 124-125, 128-129. Письмо папы королю от 7 августа 1621 г. см.: Theiner A. Vetera monumenta Poloniae et Lithuaniae gentiumque finitimarum. Roma, 1863. T. 3. P. 364. N 244.

5) Источники отложились в фондах Ватиканской библиотеки. Отрывки, касающиеся морских походов запорожцев, опубликованы в кн.: Litterae nuntiorum Apostolicorum historiam Ucrainae illustrantes. Roma, 1959. T. 4. N 1472-1531. {В книге место сноски не проставлено. HF}

6) См.: Гончарук П. С., Михайлiна П. В., Романець О. С. До питания лро Хотинську битву (1521 р.) та Историчне значения // Минулем сучасне Пiвнiчноï Буковини. Киïв, 1973. Вып. 2. С. 9-10.

7) Litterae... Р. 6, 9. N 1472, 1480.

8) Ibid. Р. 13. N 1485.

9) Ibid. Р. 15, 17. N 1489, 1492.

10) Ibid. Р. 18. N 1495.

11) Ibid. Р. 21. N 1500.

12) Цит. по: Рашба Н. С. Указ. соч. С. 33.

13) Litterae... Р. 19, 26. N 1496, 1507.

14) Висковатов А. Краткий исторический обзор морских походов русских. [106] 2-е изд. М., 1946. С. 141. Ср.: Тушин Ю. П. Русское мореплавание на Каспийском, Азовском и Черном морях. М., 1978. С. 107-108.

15) Жерела до iсторiï Украïни — Руси. Львïв. 1908. Т. 8 С 225-226. № 144.

16) Litterae... Р. 28-30. N 1510, 1513, 1514.

17) Ibid. Р. 32-33. N 1520.

18) Ibid. Р. 38. N 1527.

19) Висковатов А. Указ. соч. С. 142.

20) Litterae... Р. 33. N 1521.

21) Ibid. Р. 40. N 1531.

22) Elementa... № 209 (Сигизмунд III — Якову I 7 декабря 1621 г.).

23) ZPH. Т. 5. S. 399-403.

24) Elementa... N 204-205.

25) Calendar of State Papers. Venice; L., 1911. Vol. 17. P. 114, 123-124.

26) Львовская библиотека АН УССР им. В. Стефаника. ОР. Ф. Оссолинских. № 475. С. 204-205. Ср.: Relacye... S. 137-139.

27) Гуттен У. Диалоги, публицистика, письма. М., 1959.

http://annals.xlegio.ru