Геродот интерпретирует скифский пантеон на свой, греческий, лад; отождествляя скифских богов с греческими. Эти отождествления могут иметь, разумеется, лишь приближенное значение, поскольку полного типологического тождества между греческой и скифской религией не могло быть. Но для суждения об общей «структуре» скифского пантеона показания Геродота можно считать вполне надежными.

Прежде всего обращает на себя внимание число скифских божеств. Если не считать Посейдона, который почитался не всеми скифами, а только частью, то скифских божеств оказывается семь, причем Геродот подчеркивает, что скифы чтили только этих семь. Случайна ли эта цифра? По-видимому, не случайна. Культ семи богов засвидетельствован у одного из скифо-массагетских племен, именно у алан. Анонимный автор Перипла Понта Эвксинского (V в. н. э.) сообщает, что город Феодосия в Крыму «называется на аланском или таврском языке [89] Ардавда (΄Αρδάβδα), что значит Семибожий (επτάθεος) Вопреки высказывавшимся сомнениям, нет никаких оснований усматривать какую-либо неточность в свидетельстве анонима как в передаче аланского названия Феодосии, так и в толковании этого названия как «(город) семи богов».

Название Ардавда действительно означает «семь (осет. авд, др. -ир. hafta) богов» (осет. ард, др.-перс, arta 'божество', авест. aša-, aša-vahišfā 'божество'). Порядок частей (числительное после определяемого) соответствует обычной в скифском языке инверсии в сложных словах.2)

Наименование города «Семибожным» говорит о том, что культ семи богов занимал центральное место в религии алан. Посвятив город «Семи богам», они поступили так же, как греки, давшие своему прославленному городу имя наиболее чтимой богини Афины.

Традиция культа «Семи богов» не обрывается на аланах. Она была продолжена потомками алан — осетинами. Впервые Всеволод Миллер отметил существование в Осетии близ селения Галиат святилища под названием Aυd dzwary, т. е. 'семь божеств'.3) К сожалению, В. Миллер не сообщает никаких подробностей относительно связанных с этим святилищем представлений и культовых церемоний. Пишущий эти строки имел возможность посетить это святилище и узнать из расспросов стариков, что в старину оно пользовалось большой популярностью и привлекало жителей не только ближних, но и отдаленных селений. О подробностях культа уже никто не мог сообщить надежных и точных сведений.

Таким образом, культ «семи богов» с удивительным постоянством прослеживается на протяжении огромного периода — от геродотовских скифов через алан до современных осетин.

В этой связи можно, кажется, привлечь еще один факт из осетинской мифологии. В мифологических верованиях и фольклоре осетин известно мифическое существо под названием Ævdiw (иронск. диалект), Ævdēw (дигорск. диалект), иногда Avdī́wag. Оно рисуется обычно как злой дух, демон, но иногда и как благое существо.4) В. Миллер возводил Ævdēw к др.-иран. āp-daiva — 'водный демон'. Однако внимательное изучение всех текстов, где встречается Ævdēw, убеждает, что нигде, ни в одном случае, это [90] существо не связывается с водной стихией. А в одном тексте прямо говорится, что Avdiwag обитает на небе.5)

Это заставляет отнестись с сомнением к этимологии Ævdēw — *āpdaiva и искать для него другое объяснение. Исходя из доказанного факта существования культа «семи богов» на скифо-алано-осетинской почве, мы думаем, что Ævdēw получилось из Avd-dēw, др.-Иран. Hafta-daiva 'семь богов' (resp. 'демонов'). Со временем, когда утратилось этимологическое значение и в Ævdēw уже не чувствовалось числительное «семь», Ævdēw стал мыслиться как единое существо, и стали возможны такие выражения, как avd Ævdēwy 'семь Авдеу'.6)

Вернемся, однако, к скифскому «семибожию». Даже беглого взгляда на скифский пантеон достаточно, чтобы убедиться, что он не имеет ничего общего с «семью богами» («амшаспандами») зороастризма (Ahura Mazdā, Vohu Manah, Aša Vahišta, Xšaθra Vairya, Spənta Ārmaiti, Haurvatat, Amərətat).

Дело не только в том, что не совпадает ни одно наименование. Самый характер «божеств» в корне различный. Зороастрийские божества — это олицетворенные абстракции: 'Добрая мысль' (Vohu Manah), 'Власть' (Xšaθra), 'Бессмертие' (Amərətat), 'Целостность' (Haurvatat) и т. п. Вся система — продукт отвлеченно-умозрительного мышления. Скифские боги — совсем другой мир. Это — олицетворение сил природы (небо, земля) или социальных категорий (домашний очаг, война).

Если на зороастризме лежит отпечаток индивидуальной религиозно-философской спекуляции, то скифская религия — типичный образец древних, родоплеменных культов дозороастрийскога Ирана. Пользуясь терминами старой теологии, можно сказать, что скифская религия — религия «естественная»; зороастрийская — «откровенная» (основанная на «откровении», точнее, на индивидуально-умозрительных спекуляциях). Данные Геродота подтверждают то, что приходится предполагать и по другим соображениям: скифы одни среди иранских племен остались чужды зороастризму, сохраняя верность «естественной» религии древних арийцев.7)

Что же касается наличия семи богов и там и тут, это совпадение объясняется тем, что семибожный пантеон был древним общеарийским трафаретом, который был унаследован и скифами и зороастризмом независимо друг [91] от друга.8) Действительно, не раз указывалось, что семь зороастрийских амшаспандов соответствуют семи ведийским Aditya.9) Сохраняя традиционную «семибожную» схему, каждый индоиранский народ заполнял ее своим содержанием, соответствующим уровню его хозяйственного, социального и культурного развития.

В чем же заключалась специфика скифского «семибожия», какими чертами характеризуется скифский пантеон? При всей краткости сообщение Геродота позволяет сделать некоторые выводы.

Первостепенный интерес представляет прежде всего ясное свидетельство Геродота, что во главе скифского пантеона стояло женское божество. Это сообщение Геродота находит полное подтверждение в данных скифо-сарматской археологии. По словам М. И. Ростовцева, «археологические данные говорят за то, что высшим божеством, которому поклонялись скифы, была державная богиня...». «Особенностью племен Тамани, связывающей их с населением остального побережья Черного моря... является крупная роль, которую играл в их религиозной жизни культ верховного женского божества...» Эта черта характеризует и религиозное состояние Боспорского царства. Здесь также «господствует, почти подавляя остальные, один культ — старый местный культ великой верховной богини».10)

Верховная богиня скифов носила, по Геродоту, имя Tabiti. Это имя сопоставимо с древнеиранским tapayati (женский род от причастия tapayant-), букв, 'согревательница'.11) Если так, то Геродот был близок к истине, отождествляя Tabiti с греческой Гистией, богиней домашнего очага.

Известно, что всякое общество формирует мир богов по собственному образу и подобию. Если во главе пантеона стоит богиня — покровительница домашнего очага, это несомненная матриархальная черта. Если же мы вспомним, что, помимо Tabiti, в скифский семибожный пантеон входили еще две великие богини: Api (Земля) и Artimpasa (Афродита), то должны будем признать, что женское начало занимало в скифской религии несравненно более значительное место, чем, скажем, в ведийской, которую справедливо называют «религией мужчин».12)

Между тем мы знаем, что общество причерноморских скифов геродотовских времен было отнюдь не [92] матриархальным. Во главе скифских племен и родов стояли мужчины, имена которых известны нам по Геродоту и другим авторам. Родство велось по отцовской, а не по материнской линии. Приходится, стало быть, думать, что матриархальная тенденция, которая так ясно проступает в скифской религии, сохранялась в ней как пережиток. Она отражала не сегодняшний, а вчерашний день скифского общества. Как обычно, идеологическая надстройка отставала в своем развитии от развития общества.

Нам не приходится строить догадки относительно более древних общественных отношений, наложивших отпечаток на скифский пантеон. Эти отношения существовали во времена Геродота и позднее у ближайших родичей скифов — савроматов (сарматов) и массагетов. Об исключительной роли женщины у савроматов сообщают Геродот, псевдо-Гиппократ и псевдо-Скилак. Последний определяет общественный строй савроматов как «гинекократию», власть женщин (σαυροματѽν δε εστιν εθνος γυναικοκρατούμενον). Удивительная стойкость матриархальных пережитков у сарматов подтверждается и археологическими материалами.13)

О роли женщин у массагетов можно судить по таким фигурам, как царица Томирис, победившая персидского царя Кира (Геродот, I, 205-214), и царица Зарина, о которой рассказывает Ктесий. Рядом с ними можно поставить и сарматскую царицу Амагу (΄Αμάγη) из рассказа Полиэна (VIII, 56).

Там, где женщина занимает господствующее положение в обществе, она занимает такое же положение и в пантеоне. Если бы до нас дошли более точные и надежные сведения о религии сарматов и массагетов, мы, без сомнения, нашли бы там отражение той «гинекократии», которая была характерна для их общественного строя.

В скифском пантеоне с его верховной богиней Tabiti и двумя другими богинями, с одной стороны, и богом «Зевсом» (Παπατος) и тремя другими богами — с другой стороны, старый матриархальный мир как бы вступил в компромисс с новой патриархальной идеологией.

Отождествление Геродотом бога Παπατος с верховным греческим богом Зевсом говорит о том, что этот мужской бог в какой-то мере приближался по значению к великой Tabiti. Его имя следует толковать как ласково-почтительное наименование «отец». [93]

Πάπας как наименование верховного бога засвидетельствовано у фракийцев и фригийцев.14) «Отец» было также постоянным эпитетом Зевса (Zeυς Πατήρ-Jupiter).

Вполне естественно, что верховный бог неба назывался у скифов, как и у многих других народов, «отцом». Но тогда мы вправе ожидать, что богиня земли опять-таки, как у ряда других народов, рассматривалась как «мать». Л. Згуста видит в имени скифской богини земли ΄Απί (вариант ΄Απία) 'детское', ласково-почтительное обращение «мать», как Παπαιος, 'отец'.15)

В пользу такого толкования можно было бы привести распространенное в узбекских и таджикских говорах обращение ара — «мать» или «старшая сестра». Таким же «детским» словом, как скифское папай, было имя согдийской богини Нанай16) или индоскифской Нана.17)

Но нельзя полностью отвергать и напрашивающееся сближение имени Api с иранским āpi 'вода'. Дело в том, что легенда о союзе неба с водой (а не с землей) была стойкой мифологической традицией скифов, которая, как мы указывали в другом месте, выступает и в легенде о происхождении скифов от брака Зевса с дочерью Борисфена, и в некоторых сюжетах нартовского эпоса осетин.18)

Об остальных скифских богах можно сказать немного. Имя Artimpasa (Афродита Урания) в первой части сближается с именем чтимой иранской богини Artī. Свойственные ей черты богини плодородия и покровительницы брачащихся позволяют сближать ее с Афродитой.19) Культ ее был распространен, в частности, у ближайших родичей скифов — согдийцев, где она зовется 'rtωγ = *Art(i) vax = др.-иран. Artī vahvī 'Добрая Арти'.20) Если так, то встречающееся в некоторых рукописях «Истории» Геродота написание ΄Αργίμπασα следует рассматривать как ошибку (легко объяснима описка Г вместо Т).

Возможность ошибки приходится допускать и в имени бога Oιτόσυρος (Γοιτόσυροξ) так как в данной форме имя не дает удовлетворяющего иранского истолкования.21) Если допустить здесь описку Т вместо Г, то мы приходим к Oιγόσυρος, что идеально соответствует иранскому Vayuka-sūra — 'Могучий Вайу', осет. Wæjug.22)

Есть много оснований думать, что знаменитый арийский бог Vayu был одним из популярнейших скифских божеств. Об этом говорят, в частности, данные осетинского [94] фольклора.23) Поэтому весьма вероятно, что Vayu входил в скифскую «семерку» богов и занимал в ней не последнее место.

Имена оставшихся двух скифских богов, которые соответствуют греческим Гераклу и Арею, Геродот не сообщает. Поэтому об их природе и происхождении нельзя утверждать ничего определенного. Можно только думать, что культ бога войны, которому скифы поклонялись в образе меча, занимал в скифской религии важное место, так как Геродот специально на нем останавливается (IV, 62), чего он не делает в отношении других богов.

Суммируя изложенное, мы приходим к следующим выводам:

Культ «семи богов» был прочной религиозной традицией скифо-сарматских племен, прослеживаемой от геродотовских скифов через алан до современных осетин, т. е. на протяжении почти 2500 лет.

Скифский семибожный пантеон не имеет ничего общего с зороастрийским; он унаследован независимо от последнего от дозороастрийских времен.

По своему характеру и составу (соотношение «женского» и «мужского» элементов) скифский пантеон представляет своего рода компромисс между матриархальной идеологией недавнего прошлого и идеологией восторжествовавших патриархальных отношений.

Из известных в иранском мире божеств в скифском пантеоне с известной долей вероятности распознаются Arti (΄Αρτίμπασα) и Vayu (*Οιγόσυρος = Vayuka-sūra.).

Культ бога войны занимал в скифской религии особое место.

[89] — конец страницы.

Примечания

1) Геродот. История, перевод Ф. Г. Мищенка, I, 329.

2) Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, I, М.-Л., 1949, с. 231-234.

3) Миллер В. Осетинские этюды, II, М., 1882, с. 259.

4) Абаев В. И. Из осетинского эпоса, 1939, с. 30, 31, 35, 82.

5) Там же, с. 30-31.

6) Юго-осетинский фольклор, 1936, с. 353. Нечто подобное произошло с христианской «троицей», которая в народе мыслилась как единое существо. [95]

7) АО, XXIV, 1956, с. 52.

8) «...die Siebenzahl ein altes theologisches Schema vertritt, das man auf verschiedene Weise auszufüllen suchte... Dieses Schema ist vermutlich uraltarisch» (Nуberg H. S., Die Religionen des alten Iran, 1938, S. 282.).

9) Darmesteter, Ormazd et Ahriman, 1877, p. 38 ff; Oldenberg, ZDMG, 50. S. 43 ff; B. Geiger. Die Атəšа Spəntas. 1916, S. 176 ff.; H. S. Nуberg. Religionen des alien Iran, S. 279-282.

10) Ростовцев М. И. Эллинство и иранство на юге России, с. 73, 124, 170.

11) Jacobsohn H. Σκυθικα (KZ, 54), р. 258, note.

12) Ваrth A. Quarante ans d'indianisme, IV, 1918, p. 281.

13) Гpaков Б. ГYNAIKOKPATOYMENOI (Пережитки матриархата у сарматов) // ВДИ, 1947, № 3, с. 100-121.

14) Владимир Георгиев, Тракийският език, София, 1957, с. 40-53. В связи с фракийскими и греческими фактами автор привлекает также скифское Παπαιος. См. также L. Zgsusta, Zwei skythische Götternamen: Παπαιος und ΄Απί («Archiv Orientálni», XXI, 1953, s. 270 sq.

15) Згуста приводит др.-инд. pitā dyauṣ mātā pṛthivi — 'небо — отец, земля — мать'.

16) BSOAS, XII, 1943, 3-4, р. 603.

17) Unvala J. M., Observations on the Religion of the Parthians, Bombay, 1925, p. 20.

18) Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, I, с. 242 сл.

19) Nуberg H. S. Die Religionen des alten Iran. S. 66, 262.

20) BSOAS, XII, p. 607.

21) «Рукописи Геродота дают чтение Οιτόσυρος, и это чтение, по моему мнению, должно быть удержано в тексте Геродота» (Жебелев С. А. Геродот и скифские божества // Жебелев С. А. Скифское Причерноморье. М.-Л., 1953, с. 35).

22) Sūra 'могучий' — обычный эпитет богов; ср. авестийские Arədvī́-sura, Aši-sūra, Miθra-sūra, Tištrī́-sūra и др.

23) Абаев В. И. Этимологические заметки // Труды Института языкознания АН СССР, VI, с. 450-457.

Первое издание: Древний мир. Академику В. В. Струве. М., 1962

OCR по изданию: Абаев В.И. Избранные труды. Том 1.

http://annals.xlegio.ru