ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВГОРОМУ ИЗДАНИЮ
Настоящее сочинение написано в период кануна русской революции, во время некоторого затишья, ко¬торое наступило после взрыва крупных стачек 1895— 1896 годов. Рабочее движение тогда как бы ушло в себя, распространяясь вширь и вглубь и подготовляя начало демонстрационного движения в 1901 году.
Тот анализ общественно-хозяйственного строя и, следовательно, классового строения России, который дан в настоящем сочинении на основании экономи¬ческого исследования и критического разбора стати¬стических сведений, подтверждается теперь открытым политическим выступлением всех классов в ходе рево¬люции. Вполне обнаружилась руководящая роль про¬летариата. Обнаружилось и то, что его сила в истори¬ческом движении неизмеримо более, чем его доля в общей массе населения. Экономическая основа того и другого явления доказана в предлагаемой работе.
Далее, революция обнаруживает теперь все более и более двойственное положение и двойственную роль крестьянства. С одной стороны, громадные остатки барщинного хозяйства и всевозможные пережитки крепостного права прп повиданном обнищании и разо¬рении крестьянской бедноты вполне объясняют глубо¬кие источники революционного крестьянского движе¬ния, глубокие корни революционности крестьянства, как массы. С другой стороны, и в ходе революции, и в характере разных политических партий, и во многих идейно-политических течениях обнаруживается внут¬ренне противоречивое классовое строение этой массы, ее мелкобуржуазность, антагонизм хозяйских и пролетар¬ских тенденций внутри нее. Колебание обнищавшего хозяйчика между контрреволюционной буржуазией и революционным пролетариатом так же неизбежно, как неизбежно то явление во всяком капиталистиче¬ском обществе, что ничтожное меньшинство мелких про¬изводителей наживается, “выходит в люди”, превра¬щается в буржуа, а подавляющее большинство либо разоряется совсем и становится наемными рабочими или пауперами, либо живет вечно на границе пролетарского состояния. Экономическая основа обоих течений в кре¬стьянстве доказана в предлагаемой работе.
На этой экономической основе революция в России неизбежно является, разумеется, буржуазной револю¬цией. Это положение марксизма совершенно непре¬оборимо. Его никогда нельзя забывать. Его всегда необходимо применять ко всем экономическим и полити¬ческим вопросам русской революции.
Но его надо уметь применять. Конкретный анализ положения и интересов различных классов должен служить для определения точного значения этой истины в ее применении к тому или иному вопросу. Обратный же способ рассуждения, нередко встречающийся у со¬циал-демократов правого крыла с Плехановым во главе их, — т. е. стремление искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере нашей революции, есть опошле¬ние марксизма и сплошная насмешка над диалекти¬ческим материализмом. Про таких людей, которые выводят, напр., руководящую роль “буржуазии” в ре¬волюции или необходимость поддержки либералов социалистами из общей истины о характере этой ре¬волюции, Маркс повторил бы, вероятно, приведенную им однажды цитату из Гейне: “Я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох” .
На данной экономической основе русской революции объективно возможны две основные линии ее развития и исхода:
Либо старое помещичье хозяйство, тысячами нитей связанное с крепостным правом, сохраняется, превра¬щаясь медленно в чисто капиталистическое, “юнкер¬ское” хозяйство. Основой окончательного перехода от отработков к капитализму является внутреннее пре¬образование крепостнического помещичьего хозяйства. Весь аграрный строй государства становится капита¬листическим, надолго сохраняя черты крепостниче¬ские. Либо старое помещичье хозяйство ломает револю¬ция/разрушая все остатки крепостничества и крупное землевладение прежде всего. Основой окончательного перехода от отработков к капитализму является сво¬бодное развитие мелкого крестьянского хозяйства, получившего громадный импульс благодаря экспро¬приации помещичьих земель в пользу крестьянства. Весь аграрный строй становится капиталистическим, ибо разложение крестьянства идет тем быстрее, чем полнее уничтожены следы крепостничества. Иными словами: либо — сохранение главной массы поме¬щичьего землевладения и главных_устоев старой “над¬стройки”; отсюда — преобладающая роль либерально-монархического буржуа и помещика, быстрый переход на их сторону зажиточного крестьянства, понижение крестьянской массы, не только экспроприируемой в гро¬мадных размерах, но закабаляемой к тому же темп или иными кадетскими выкупами, забиваемой и отупляемой господством реакции; душеприказчиками такой буржуазной революции будут политики типа, близкого к октябристам . Либо — разрушение помещичьего землевладения и всех главных устоев соответствующей старой “надстройки”; преобладающая роль пролетари¬ата и крестьянской массы при нейтрализации неустой¬чивой или контрреволюционной буржуазии; наиболее быстрое и свободное развитие производительных сил на капиталистической основе при наилучшем, какое только мыслимо вообще в обстановке товарного производства, положении рабочей и крестьянской массы;— отсюда создание наиболее благоприятных условий Для дальнейшего осуществления рабочим классом его настоящей и коренной задачи социалистического переустройства. Возможны, конечно, бесконечно разно¬образные сочетания элементов того пли иного чипа капиталистической эволюции, и только безнадежные педанты могли бы решать возникающие при этом свое¬образные и сложные вопросы посредством одних только цитаток из того или иного отзыва Маркса про другою историческую эпоху.
Предлагаемое читателю сочинение посвящено ана¬лизу предреволюционной экономики РОССИИ. В ре¬волюционную эпоху cipana живет так быстро и порывисто, что определение крупных результатов экономической эволюции в разгар политической борьбы невозможно. Гг. Столыпины, с одной стороны, либералы, с друюй (и вовсе не одни только кадегы а 1а Струве, а все кадеты вообще), работают систематически, упорно и последовательно над завершением революции по первому образцу. Государственный переворот 3 июня 1907 г., только что пережитый нами, знаменует победу контрреволюции, стремящейся обеспечить полное пре¬обладание помещиков в так паз. российском народ¬ном представительстве . Но насколько прочна эта “победа”, — вопрос иной, и борьба за второй исход рево¬люции продолжается. Более или менее решительно, более или менее последовательно, более или менее сознательно к этому исходу стремится не только проле¬тариат, но и широкие крестьянские массы. Непосред¬ственная массовая борьба, как ни старается контррево¬люция задушить ее прямым насилием, как ни стараются кадеты задушить ее своими подленькими и лицемер¬ными контрреволюционными идейками, прорывается то здесь, то там, несмотря ни на что, и налагает свой отпечаток на политику “трудовых”, народнических партий, хотя верхи мелкобуржуазных политиков не¬сомненно заражены (особенно “народные социалисты” и трудовики ) кадетским духом предательства, молчалинства и самодовольства умеренных и аккурат¬ных мещан или чиновников.
Чем кончится эта борьба, каков будет окончательный итог первого натиска российской революции, — сейчас еще нельзя сказать. Поэтому не настало еще время (да и непосредственные партийные обязанности участника пабочого движения не оставляют досуга) для полной переработки настоящего сочинения . Второе издание не может выйти из рамок характеристики пореволю¬ционной экономики России. Авгор вынужден был огра¬ничиться просмотром п исправлением текста, а также самыми необходимыми дополнениями из новейшего статисгического материала. Таковы данные последних конских переписей, статистки урожаев, итоги всерос¬сийской переписи населения 1897 года, новые данные фабрично-заводской статистики и т. д.
Автор
Июль 1907 года. ГЛАВА I ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ
ОШИБКИ ЭКОНОМИСТОВ-НАРОДНИКОВ Рынок есть категория товарного хозяйства, которое в своем развитии превращается в капиталистическое хозяйство и только при этом последнем приобретает полное господство и всеобщую распространенность. Поэтому для разбора основных теоретических положе¬ний о внутреннем рынке мы должны исходить из простого товарного хозяйства и следить за постепенным превращением его в капиталистическое. I. ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА Основой товарного хозяйства является общественное разделение труда. Промышленность обрабатывающая отделяется от добывающей, и каждая пз них подраз¬деляется на мелкие виды и подвиды, производящие в форме товара особые продукты и обменивающие их со всеми другими производствами. Развитие товарного хозяйства ведет таким образом к увеличению числа отдельных и самостоятельных отраслей промышлен¬ности; тенденция этого развития состоит в том, чтобы превратить в особую отрасль промышленности про¬изводство не только каждою отдельного продукта, но Даже каждой отдельной части продукта; — и не только производство продукта, но даже отдельные операции по приготовлению продукта к почроблению. При на¬туральном хозяйстве общество состояло из массы однородных хозяйственных единиц (патриархальных крестьянских семей, примитивных сельских общин, феодальных поместий), и каждая такая единица про¬изводила все виды хозяйственных работ, начиная от добывания разных видов сырья и кончая окончательной подготовкой их к потреблению. При товарном хозяйстве создаются разнородные хозяйственные единицы, уве¬личивается число отдельных отраслей хозяйства, умень¬шается число хозяйств, производящих одну и ту же хозяйственную функцию. Этот прогрессивный рост общественного разделения труда и является основным моментом в процессе создания внутреннего рынка для капитализма. “...В товарном производстве и его абсо¬лютной форме — капиталистическом производстве.., — говорит Маркс, — продукты лишь постольку являются товарами, т. е. полезностями, имеющими меновую стоимость, подлежащую реализации — превращению в деньги, — поскольку другие товары составляют экви¬валент для них, поскольку другие продукты противо¬полагаются им, как товары и как стоимости; другими словами, постольку, поскольку эти продукты произ¬водятся не как непосредственные средства существова¬ния для тех, кто произвел их, а как товары, как про¬дукты, превращающиеся в потребительные стоимости лишь посредством превращения в меновую стоимость (деньги), посредством отчуждения. Рынок для этих товаров развивается вследствие общественного разделе¬ния труда; разделение производительных работ превра¬щает их продукты взаимно в товары, в эквиваленты друг для друга, заставляя их служить один для другого рынком” (“Das Kapital”, III, 2, 177—178 . Русск. пер. 526. Курсив наш, как и везде в цитатах, где не огово¬рено обратное).
Само собой разумеется, что указанное отделение промышленности обрабатывающей от добывающей, мануфактуры от земледелия, превращает и само земле¬делие в промышленность, т. е. в отрасль хозяйства, про¬изводящую товары. Тот процесс специализации, кото¬рый отделяет один от другого различные виды обработки продуктов, создавая все большее и большее число отраслей промышленности, — проявляется и в земле¬делии, создавая специализирующиеся районы земледе¬лия (и системы земледельческого хозяйства ), вызы¬вая обмен не только между продуктами земледелия и промышленности, но и между различными продуктам и сельского хозяйства. Эта специализация торгового (ц капиталистического) земледелия проявляется во всех капиталистических странах, проявляется в междуна¬родном разделении труда, проявляется и в порефор¬менной России, как мы покажем подробно ниже.
Итак, общественное разделение труда есть основа всего процесса развития товарного хозяйства и капи¬тализма. Вполне естественно поэтому, что наши теоре¬тики народничества, объявляя этот последний процесс результатом искусственных мер, результатом “укло¬нения с пути” и пр. и пр., старались затушевать факт общественного разделения труда в России или ослабить значение этого факта. Г-н В. В. в своей статье: “Разде¬ление труда земледельческого и промышленного в Рос¬сии” (“Вестник Европы”, 1884, № 7) “отрицал” “гос¬подство в России принципа общественного разделения труда” (стр. 347), объявлял, что у нас общественное раз¬деление труда “не выросло из глубины народной жиз¬ни, а пыталось втиснуться в нее со стороны” (стр. 338). Г-н Н. —он в своих “Очерках” рассуждал следую¬щим образом об увеличении количества хлеба, поступающего в продажу: “Это явление могло бы озна¬чать, что произведенный хлеб распределяется равно¬мернее по государству, что архангельский рыболов ест теперь самарский хлеб, а самарский земледелец приправляет свой обед архангельской рыбой. В дей¬ствительности же ничего подобного не происходит” ((“Очерки нашего пореформенного общественного хо¬зяйства”. СПБ. 1893, стр. 37). Без всяких данных, вопреки общеизвестным фактам, здесь прямо декрети¬руется отсутствие общественного разделения труда в России! Народническую теорию об “искусственности” капитализма в России и нельзя было построить иначе, как отрицая или объявляя “искусственной” самую основу всякого товарного хозяйства — общественное разделение труда. II. РОСТ ПРОМЫШЛЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ
НА СЧЕТ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО Так как в эпоху, предшествующую товарному хозяй¬ству, промышленность обрабатывающая соединена с до¬бывающей, а во главе этой последней стоиг земледелие, то развитие товарного хозяйства представляется отде¬лением от земледелия одной отрасли промышленности за другой. Население страны с слаборазвитым (или вовсе неразвитым) товарным хозяйством представляется почти исключительно земледельческим; этого однако пе следует понимать так, что население занимается только земледелием: ото означает лишь, чю население, занятое земледелием, само обрабатывает ироду кгы земледелия, что обмен и разделение труда почти огсут-ствуют. Развитие юварного хозяйства означает, следо¬вательно, ео ipso отделение все большой и большей части населения от земледелия, т. е. рост промышлен¬ного населения па счет земледельческого. “По самой своей природе капиталистический способ производства постоянно уменьшает земледельческое население сравни¬тельно с неземледельческим, так как в промышленности (в узком смысле) возрастание постоянного капитала на счет переменного связано с абсолютным возраста¬нием переменного капитала, несмотря на его относи¬тельное уменьшение. Наоборот, в земледелии перемен¬ный капитал, требуемый для обработки данного участка земли, уменьшается абсолютно; следовательно, воз¬растание переменного каптала возможно лишь тогда, когда подвергается обработке новая земля, а это опять-TIKU предполагает еще большее возрастание пеземлс-дельческого населения” (“Das Kapilal”, III, 2, 177. Русск. пер., стр. 526) . Таким образом, нельзя себе предста¬вить капитализма без увеличения торгово-промышлен¬ного населения па счет земледельческого, и всякий знает, что это явление самым рельефным образом обна¬руживается во всех капиталистических странах. Вряд ли есть надобность доказывать, что значение этого обстоятельства в вопросе о внутреннем рынке громадно, ибо оно связано неразрывно и с эволюцией промышлен¬ности и с эволюцией земледелия; образование промыш¬ленных центров, увеличение их числа и притяжение ими населения не может не оказывать самого глубокою слияния на весь строй деревни, не может но вызывать pocia торгового и капиталистического землоделпл. Том знаменательнее тот факт, что представители народ¬нической экономии совершенно игнорируют этот закон как в своих чисто теоретических рассуждениях, так и в рассуждениях о капитализме в России (об особен¬ностях проявления этого закона в России мы будем подробно говорить ниже, в VIII главе). В теориях гг. В. В. и Н. —она о внутреннем рынке для капита¬лизма опущена сущая мелочь: отвлечение населения ог земледелия к промышленности и влияние этого факта на земледелие . ЗАКАЧАТИ МАТЕРІАЛ
Запозичено з: http://www.kodges.ru
|
