Институт гуманитарно-политических исследований (ИГПИ) первый негосударственный исследовательский институт, возникший в период перестройки в СССР. В 1990 году он был создан в результате преобразования Московского общественного бюро информационного обмена (М-БИО) - информационно-координационного центра первых политических клубов и массовых общественных движений.

В 1988-90 годах М-БИО содействовало объединению усилий различных организаций и групп либерально-демократической ориентации, оказало значительное влияние на распространение информации об общественно-политическом движении и создало первую систему распространения независимой печати в СССР. В 1988-89 годах М-БИО оказало заметное влияние на развитие самого значительного движения того времени "Мемориал". В то же время на базе М-БИО проводилась предварительная работа, ставшая одним из источников формирования Межрегиональной депутатской группы. Впоследствии М-БИО способствовало возникновению экологических организаций, социал-демократических клубов и других демократических групп по всему СССР.

За время существования М-БИО в его рамках издавалось две газеты -"Хронограф" и "Панорама", и несколько бюллетеней, в том числе бюллетень "Самиздат". В результате интенсивной работы был создан первый архив материалов нового общественного движения в СССР, по образцу которого впоследствии стали развиваться многие аналогичные собрания. На базе этих материалов, а также используя свой громадный опыт участия в общественном движении, М-БИО провело первую исследовательскую работу и создало по заказу НИИ Культуры АН СССР (1988) базу данных по новым общественно-политическим организациям в СССР. С этой работы начинается активное включение сотрудников М-БИО в научное сотрудничество с академическими институтами в СССР, принявшее особенно тесный характер в совместных проектах с Ленинградским (затем - Санкт-Петербургским) филиалом Института социологии АН СССР (затем - РАН). Самым близким партнером института на Западе стал Forschungsstelle Osteuropa (Бремен, ФРГ). В США постоянным партнером М-БИО стал Michael Urban (University of California at Santa Cruz).

По мере того, как развивалось общественное движение, участие в его становлении такой политически неангажированной группы как М-БИО становилось анахронизмом и все более сводилось на нет. Это послужило одной из причин преобразования М-БИО в исследовательский институт - ИГПИ. При этом от него отделилась газета "Панорама", ставшая основой одноименной информационно-экспертной группы, и Служба ежедневных новостей, ставшая основой для формирования политической службы агентства "Постфактум".

Институт гуманитарно-политических исследований ориентирован на изучение современных политических процессов, равно как и на исследование фундаментальных проблем. Одним из направлений в его деятельности является исследование различных аспектов общественных движений в СССР и современной России. Одной из наиболее важных проблем в этих исследованиях является проблема периодизации. Разумеется, любая периодизация носит несколько условный характер, однако удачное концептуальное разделение периодов в общественном движении позволяет систематизировать огромный материал по этому вопросу и способствует более глубокому пониманию феномена исследования.

На одной из таких концепций я хочу здесь остановиться.

Развитие плюрализма в СССР западному наблюдателю или тем, кто окунулся в общественную жизнь во второй половине 80-х годов, кажется не просто стремительным - взрывным. Но ко времени возникновения первых политических клубов монолитность советского общества была достоянием исключительно публичной сферы, внутренне это общество было глубоко эродировано и расколото на множество трудно сопрягаемых сегментов. Когда в 1987 году мало-помалу ослабело бремя цензуры, здание официальной идеологии, служившей скрепой фактически распавшемуся обществу, рухнуло при первых же толчках гласности, и пасомые прихожане коммунистической церкви вдруг ощутили себя сирыми и оставленными.

Стремительное заполнение вакуума привело к возникновению несметного числа обрывочных интерпретаций истории и действительности, служивших на первых порах поводырем в формировании гражданского общества. И только столкновение множества полуосмысленных точек зрения на множество же казавшихся не связанными вопросов привело к появлению более или менее туманных метаидеологий, распределивших общество по нескольким лагерям с не слишком четко очерченными границами. Каждый такой лагерь формировался вокруг группы идеологов, чьи взгляды были хотя и довольно текучи, но опирались на опыт и концепции предшествующих десятилетий. В этом смысле эпоха "застоя" была матерью перестройки. Именно поэтому без описания, хотя бы самого беглого, развития плюрализма в СССР догорбачевской эры трудно понять калейдоскопический спектр идеологий начала перестройки, ставший отправным пунктом политического развития современной России.

1. Собственно говоря, СССР даже в период самого сурового тоталитаризма не был страной единственной идеологии. Однако разные периоды истории отличаются друг от друга как характером плюрализма, так и его развитием.

Предвоенный период был временем политической инволюции, когда не только уничтожались любые структуры гражданского общества и любые неправительственные идеологии, но и в рамках господствующей идеологии происходила редукция, направленная на уменьшение влияния отдельного человека или отдельных групп людей в жизни общества. Происходило разрушение горизонтальных связей в обществе и замена их на вертикальные. Главной задачей было построение общества, в котором каждый человек был винтиком единого механизма. Сопротивление режиму в этот период оказывали только те личности или группы, которые осознавали себя врагами режима или идеологии. Отсутствие этой противопоставленности превращало субъекта политики в ее объект, в жертву, как это имело место в случае Бухарина, в отличие от случая Троцкого или Рютина.

2. Вторая мировая война внесла весьма существенные коррективы в самосознание общества. В известном смысле была подведена черта под революционной эпохой. Разумеется, революционные рецидивы имели место до самой смерти Сталина, но это были именно рецидивы, с трудом терпимые даже в среде, которая осуществляла политику вождя.

Война уравняла пролетариев и детей кулаков, выходцев из дворян и духовенства, поставив их в один ряд защитников Родины. В свою очередь чудовищная жестокость репрессий вынудила всех признать общественный ритуал: культ вождя и коммунистическая идеология стали всобщей нормой публичной жизни. Всякая сознательная враждебность была сломлена и подавлена - в лучшем случае жила память, не претендующая на роль политического фактора. Конечно, завершение этого процесса гомогенизации общества было итогом уже хрущевской эпохи, но решительный перелом был сделан войной.

В послевоенный период нарождается новое направление в развитии плюрализма. В молодежной среде появляется стремление к усовершенствованию социализма, опирающееся либо на развитие идей вождя народов, либо на критический пересмотр государственной идеологии с точки зрения классического марксизма.

В этот период общественное движение получило идеологическое обоснование в 1956 году, когда реформаторские искания были легитимизированы закрытым докладом Хрущева на XX съезде КПСС. После XX съезда количество подпольных марксистских кружков резко возрастает и вместе с первыми проявлениями относительно широкого публичного протеста (против военного вмешательства в венгерские события) создает уже некое пространство сопротивления, когда отдельные группы получают информацию о других инакомыслящих и даже вступают в контакты друг с другом.

Если в тоталитарном обществе, классическим образцом которого является предвоенный СССР, контроль государства распространялся практически на все сферы жизни, включая быт частного человека, то после войны этот контроль постепенно ослабевает, достигая в пятидесятые годы относительной свободы в выборе стиля одежды, норм морального поведения, художественного творчества. И ускользание от контроля государства имело тем больший успех, чем дальше та или иная сфера жизни лежала от идеологии. Вместе с тем свобода выбора в быту способствовала взращению независимого поведения у целого поколения людей, родившихся в предвоенные годы.

Главной характеристикой этого нарастания плюрализма была его легальность, впрочем, не всегда соблюдавшаяся государством: вспомним, например, шумные кампании против стиляг и тунеядцев или художников-нонконформистов. Легальными были и сдвиги в идеологической сфере - публикации мемуаров и таких книг, как "Не хлебом единым" Дудинцева и "Один день Ивана Денисовича", чтение стихов у памятника Маяковскому.

Даже то, что происходило в подполье, не было в юридическом смысле нелегальным - скорее нелегальным было поведение государства. Более того, идеологическая критика режима была легитимна в глазах значительной части интеллигенции ввиду опоры на марксистские источники. Вместе с тем оппозиция, которую с легкой руки Андрея Амальрика объединяют именем "истинного марксизма-ленинизма", сохраняла ориентацию на политическое преобразование общества, иногда доходя до прямого требования насильственного изменения существующего строя.

В этот же период происходят процессы разлжения правящей иерархии, связанные с перераспределением ответственности и власти. Строго говоря, октябрьский переворот 1964 года продемонстрировал возникновение новых политических субъектов с разветвленными горизонтальными связями, которые уже могли оказывать влияние на состояние дел на самой верхушке государственной пирамиды. Не менее существенным, но гораздо менее заметным был процесс "ускользания" экономической элиты из-под жесткого административного пресса. Этот процесс сопровождался попытками создания новой экономической доктрины, попытками, которые оказали значительное воздействие формирование рыночный идеи во второй половине шестидесятых годов.

Эволюционные перемены в общественной организации и умонастроениях оказали решающее влияние на характер общественного движения в СССР. Революционные кружки постепенно уступают место правозащитным группам.

4. Радикальным в этом отношении оказался перелом 1965 года. После ареста Синявского и Даниэля вокруг Ларисы Богораз и Павла Литвинова сложилось целое движение, основной целью которого было вынудить государство следовать собственным законам. Это движение имело множество источников и центров формирования, оно вбирало в себя и бывших зеков - сталинской и хрущевской эпох, и поэтов-самиздатчиков, и художников-нонконформистов, и академическую интеллигенцию, осмелевшую во времена хрущевской оттепели. Произошел скачок от подпольного инакомыслия до открытого сопротивления беззаконию. И именно открытый характер сопротивления привел к возникновению самиздата как феномена идеологической жизни, в рамках которого и созрели основные направления общественной мысли, предопределившие политическое развитие периода перестройки.

Любая периодизация грешит против истории, поскольку в реальности мы имеем место со множеством разнонаправленных и относительно независимых процессов. Поэтому и границы периодов развития общественного движения в СССР надо понимать лишь как некоторые маркеры, ориентиры. И если в 1965 году в Москве произошел некоторый перелом, наиболее точно характеризуемый деятельностью Александра Вольпина и демонстрацией на Пушкинской площади 5 декабря, то в целом по стране общественное движение сохраняло марксистско-революционный характер. Здесь, разумеется, нужно указать на появление нового национализма, также связанного с трансформацией марксистских групп. Да и в самой Москве значительное большинство новых протестных групп вплоть до конца восьмидесятых годов проходило стадию "истинного марксизма-ленинизма".

Тем не менее, перелом произошел, и новые формы общественного протеста оказались неожиданно эффективными. В течение короткого промежутка времени - 1966-1968 - тысячи людей объединились в осознававшее себя единым целым Демократическое Движение, имевшее свою периодическую печать, своих лидеров и мучеников. И наиболее характерным для этого движения был отказ от насилия, отказ от декларирования политических целей. Поскольку государство в лице Демократического Движения столкнулось с новым феноменом, оно не сумело своевременно адекватно (с точки зрения сохранения стабильности) отреагировать на него, и множество подпольных групп стали эксплуатировать правозащитные лозунги в своей борьбе с режимом.

Однако внутренняя разнородность участников сохранялась, и с развитием самиздата началась плюрализация общественной мысли. В столкновении правозащитной идеологии с традиционными формами инакомыслия - "истинным марксизмом-ленинизмом", протестантскими религиями, национализмом - сформировались новые формы общественного политического сознания. Уже к 70-му году в Москве сложился дуализм "демократы - патриоты" со сложным спектром переходных идеологий, достаточно точно описанных Андреем Амальриком.

В связи с тем, что, начиная с 1965 года, в общественном движении в СССР доминирует западническая либерально-демократическая интеллигенция, которая после 1972 года идентифицирует себя преимущественно как правозащитников, все движение 1965-1982 гг. обычно называют правозащитным, однако это плохо согласуется с фактами.

Прежде всего надо отметить неоднородность внутри этого периода. Если 1965-1969 были годами некоторой амбивалентности, нерасчлененности движения, то в период 1969-1972 формируются все основные направления, которые можно было бы очень условно назвать метаидеологиями.

С 1973 года после непродолжительного кризиса Демократического Движения, либерально-западническая ориентация становится доминирующей и тесно связывается с правозащитной идеологией. Политическая ориентация в движении, скорее, сохраняется в почвеническом направлении, и характерным документом такого направления является сборник "Из-под глыб". Ввиду очевидной поддержки Запада либерально ориентированным диссидентам, самые разные течения в движении мимикрируют, заявляя себя как правозащитные. Такая ориентация позволяла также смягчить и прямые обвинения в антисоветской деятельности или национализме.

Столь явная правозащитная окраска привела к постепенному вытеснению политических проектов из общественного движения, и исчезновение во второй половине семидесятых самого названия Демократическое Движение весьма характерно. Лариса Богораз предложила новый термин, которой не прижился, но встретил поддержку и понимание у многих диссидентов: Движение Сопротивления. Объяснение этого названия было достаточно простым: мы не можем предложить никакой позитивной программы, но мы должны оказывать сопротивление насилию и беззаконию.

В силу такой эволюции демократического течения в общественном движении СССР к концу семидесятых годов вновь приобрели актуальность политические группы, с одной стороны, несколько оживилось социалистическое движение. В 1982 году в Москве была арестована большая группа социалистов, чья эволюция не укладывалась в шаблон 1960-х - 1970-х годов. С другой, стала постепенно проявляться либерально-государственническая линия в общественном движении, в рамках этого течения задавался вопрос о принципах, условиях и возможностях трансформации коммунистического государства. Наиболее известным проявлением этого течения был журнал "Поиски", хотя далеко не все члены редации и связанной с ней более обширной группы мыслили себя как государственники. Тем не менее, эти направления не получили заметного развития, и с общим упадком движения сошли со сцены.

Можно полагать, что отсутствие альтернатив и ощущение обреченности сыграло в распаде общественного движения 1965-1982 годов большую роль, чем репрессии правительства. И этот же фактор в значительной мере определил неготовность советской интеллигенции к реформам, начатым Горбачевым.

5. После серии арестов 1979-1982 годов правозащитное движение практически исчезает как феномен, хотя уровень плюразизма в обществе остается несопоставимо более высоким, чем до его возникновения в середине шестидесятых годов.

Не говоря уже о том, что время от времени раздавались голоса правозащитников, развивалось почвенническое течение, хотя это развитие было латентным, и когда в 1987 году "Память" провела первую демонстрацию в Москве, это вызвало шок у столичной интеллигенции.

Кроме того, приблизительно с 1973 года начинается реальная плюразизация в толстых журналах, игравших чрезвычайно важную роль в советском обществе. И роль журналистики в "мертвый" период 1983-1986 годов стала еще выше, несмотря на то, что либеральное направление было существенно потеснено.

6. Новый всплеск общественного движения приходится на годы перестройки. Однако это движение имеет мало общего с движением предшествовавшего двадцатилетия. Если диссиденты пытались взломать жесткий барьер, отделявший частную жизнь от сферы общественно-политической активности, и их деятельность была результатом сформировавшегося инакомыслия, то неформалы - а именно это имя утвердилось за новыми активистами общественного движения - демонстрировали удивительную инфантильность.

Это было связано прежде всего с тем, что руководство КПСС пришло к убеждению в необходимости стимулировать народную активность, но не имело ни малейшего представления об источнике этой активности и о необходимом смещении границ запретов. Первым шагом на пути активизации общества стало расширения возможностей любительских объединений. И совершенно неожиданно кружки любителей компьютеров или дворовые семейные клубы стали центром новой политической активности.

Так же как и в послевоенное двадцатилетие новое общественное движение опиралось на свое генетическое происхождение от господствующей идеологии. Неформалы в своем большинстве практически не знали о существовании диссидентов и имели слабое представление о предшествующем историческом периоде, а в тех случаях, когда такие сведения были, относились к диссидентам с подозрительностью и враждебностью. Именно ощущение принципиального единства с господствующей идеологией позволяло неформалам нащупывать понемногу освобождающиеся территории для самодеятельности.

В свою очередь огромное большинство правозащитников - из тех, кто оставался в стране и на свободе - восприняло перестройку как камуфляж, новую витрину тоталитаризма, за которой КПСС попытается, обманув Запад, провести техническое перевооружение с целью установить окончательное торжество тоталитаризма во всем мире. Эта идея принципиальной нереформируемости и устойчивости советского коммунистического строя, равно как и чудовищный идеологический провал, отделявший неформалов от диссидентов, помешал последним оказать сколь-нибудь существенное влияние на развитие нового общественного движения в его ранней стадии 1986-1988гг.

В некотором отношении этот период напоминает период 1965-1968 гг. за тем исключением, что и в обществе и в печати ощущается присутствие правозащитных идей, стремления отказаться от "плановой" экономики, ориентация на западные демократические ценности. И статусная интеллигенция, так называемые шестидесятники, становятся первыми покровителями неформалов, опасаясь пока что самостоятельно ступить на путь политической активности. Клубы неформалов, как и довольно умеренное движение "Мемориал" до самого конца 1988 года дают довольно много возможностей для формулирования пока еще достаточно амбивалентных идей, для саморазвития этой самой статусной интеллигенции.

Хотя, разумеется, публикации во все либерализирующейся прессе оказывают несопоставимо большее влияние на разложение советского общества во всей его толще. При этом разложение общества идет гораздо быстрей, чем развиваются конструктивные идеи по его реформированию. Наибольшим авторитетом пользуются идеи легкого копирования европейского общества, но практически отсутствует анализ состояния и возможностей собственного.

На протяжении всего этого периода 1986-1988 гг. в движении и журналистике господствует непрофессионализм. Профессионалы либо отсутствуют, либо опасаются выходить на арену. Интеллигенция готова защищать репрессированных и гонимых неформалов, но, заботясь о сохранении собственного статуса, остерегается включаться в деятельность клубов и движений.

7. Перелом наступает только в начале 1989 года, когда, с одной стороны, удается сломить сопротивление ЦК КПСС и создать мощное движение "Мемориал", которое продолжает рассматриваться ЦК как альтернативная партия. Именно с этого момента объявленные выборы на Съезд народных депутатов начинают рассматриваться как серьезные. Статусная интеллигенция начинает осознавать безопасность участия в политической игре и борется за депутатские мандаты. Звание депутата в 1989-1990 годах является самым престижным в СССР.

В этот период происходит слияние наиболее активных неформалов и статусных народных депутатов в Межрегиональной депутатской группе. Идеи, которые находились на маргиналиях нового общественного движения, становятся символами новой эпохи. Демократические депутаты вслед за Сахаровым подхватывают лозунги Демократического Союза: отмена 6 ст. Конституции, многопартийность, в зал съезда вносятся трехцветные флажки. Наступает эпоха требования "КПСС должна уйти".

Эта эпоха - 1989-1991 - характерна сильным противостоянием КПСС - демократы, слабой дифференциацией в обоих лагерях и оттеснением на маргиналии русского национализма при поддержке демократами национализма сепаратистского.

8. Августовский путч привел к смене парадигм общественного движения. Хотя из лагеря новоиспеченных демократов раздаются предостережения о "номенклатурном реванше", уже другие идеи определяют характер общественного движения.

Исчезновение КПСС с политической арены повлекло за собой ослабление одного из важнейших интегрирующих факторов демократической метаидеологии; напротив, связанный с этим исчезновением интенсивный распад СССР резко ускорил интеграцию консервативного лагеря, - так что возможности их влияния на политику постепенно выравниваются.

17 марта 1991 года, т.е. на момент референдума по вопросу о целостности Союза, водораздел между противоборствующими частями политического спектра обозначился чрезвычайно четко. Демократический лагерь, сплотившийся в рамках движения Демократическая Россия, призвал население сказать однозначное НЕТ целостности СССР. Платформой консервативных организаций стало не менее однозначное ДА. Однако, уже через месяц после референдума, на котором большая часть российского населения высказалась ЗА Союз, единству демократических сил пришел конец. Образованный тремя демократическими партиями блок "Народное согласие" обвинил ДР в "развале государственности", под которой подразумевался именно СССР.

До этого момента партийный спектр был в какой-то мере одномерным. Главным измерением, определявшим точки размежевания, была борьба идеологий (демократической, социалистической, национал-патриотической и т.п.). После референдума стало приобретать все большую и большую актуальность геополитическое или "территориальное" измерение. Бурный распад СССР и усиление вероятности распада Российской Федерации после попытки государственного переворота в августе 1991 г. вывел национально-территориальные вопросы на передний план политической жизни.

Поэтому наиболее адекватной для изучения партийно-политического спектра России была бы двухмерная модель описания, в котором одним измерением служила бы идеологическая позиция в той ее части, которая касается отношения к рынку), а другое было бы представлено решением проблемы границ и национально-территориального деления России. Подобная двухмерная модель, хотя и не исчерпывает все хаотическое разнообразие партийных позиций, тем не менее позволяет представить их распределение более точно, чем традиционная одномерная шкала "левые - правые", продолжающая вносить невероятную путаницу в российское политическое сознание.

Путеводителем по партийному спектру современной России может послужить следующая (весьма условная) таблица.

Горизонтальное измерение этой таблицы представляет собой три наиболее распространенных и идеологически обоснованных варианта отношения к рынку: либеральный, предполагающий полную свободу рынка, умеренно-социалистический, предусматривающий существенные ограничения рынка, и тоталитарный, отвергающий рынок во имя централизованного планирования.

Вертикальное измерение учитывает три варианта решения проблемы территориальных границ и национально-государственного статуса России. Первый вариант наиболее лоялен к самоопределению народов, живущих на территории России. Являясь последовательно антиимперским, он не предусматривает территориальных и политических претензий к республикам, отколовшимся в результате распада СССР.

Второй вариант - "единая и неделимая Россия" заострен против "развала" или "расчленения" самой России на самостоятельные государственные образования, но также не предполагает борьбу за возвращение (полное или частичное) СССР.

Сторонники третьего варианта выступают за восстановление СССР в полном или почти полном объеме.

Политика Ельцина в этот период оказывает сильное давление на этот спектр. Происходит новое его сплющивание, создание системы одномерного противостояния, когда государственники и сторонники умеренных реформ соединяются для противостояния правительственному "либерализму".

Давление государственников постепенно приводит к отказу от радикального варианта реформ по Гайдару и усилению внимания к государственным интересам России. Усиливается внешнеполитическая активность ельцинской администрации и начинается работа по реинтеграции постсоветского пространства. Но противоречия с оппозицией достигают такого накала, что в 1993 году остается единственное решение: одна из сторон должна сойти со сцены. И эта проблема решается трагическими событиями октября 1993 года.

Россия вступает в новый период, когда ей предстоит сделать выбор между длительным авторитарным правлением и возрождением парламентаризма............................................................................................................

перенесено з: МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
http://www.igpi.ru/bibl